Отмель. Холли Крейг
Вдруг она в беде?
– Пусть сходит в полицию вместе с телохранителем.
– Очень смешно. А вдруг ее не выпускают? Не исключено, что муж действительно держит ее под замком.
Джек опять качает головой, по-прежнему хмурясь.
– Я не хочу, чтобы ты ввязывалась в эту историю.
– Хорошо, не буду. – Я снова сую записку между карточками. – Но почему она передала мне записку, а потом больше ничего не сказала?
Он вскидывает руки:
– Понятия не имею. Может, она немного с приветом. Ты ведь совсем не знаешь этих соседей. Держись-ка ты от них подальше и позволь Чарльзу делать свою работу.
– Но не мог бы ты все-таки поспрашивать о Матео?
Джек делает глубокий вдох, кивает и просовывает голову в горловину футболки.
– Если пообещаешь, что больше не будешь вмешиваться в дела его семьи.
Не знаю, удастся ли мне сдержать обещание, но все равно киваю и целую Джека в грудь, пока он не успел натянуть футболку. Может, Ариэлла больше не станет просить меня о помощи. Но если попросит, я буду просто не в силах ей отказать.
Я щекочу носом волосатую грудь Джека, он смеется, и я стаскиваю футболку с его плеч.
– Опять? – спрашивает он, стоя передо мной голым.
Бросаю футболку на пол и киваю:
– Опять.
Два месяца назад
Я уже второй раз приглашаю Ариэллу в бар, расположенный недалеко от нашего оздоровительного центра. Мои коллеги обычно ходят туда вечером по пятницам, а я составляю им компанию. Мы играем в дурацкие игры вроде «что ты выберешь» или смотрим, как инструктор по йоге Трейси заигрывает с женатыми бизнесменами. Мне не терпится оказаться там, уютно устроиться в кабинке и заказать мини-бургеры с тушеной свининой и тонко нарезанную картошку фри.
Сегодня я пришла первой. За тускло освещенной барной стойкой толпятся посетители, решившие пропустить по бокальчику после рабочего дня. Они заказывают Маргариту и темный шираз, а я выбираю красное вино для своих спутниц, минеральную воду для себя и миску картошки фри. Затем занимаю нашу любимую кабинку у камина и подкладываю под спину подушку.
Девчонки еще не пришли, а напитки уже подали. Я откидываюсь на спинку кресла и расслабляюсь. Скорее всего, Ариэлла не появится. Мы не виделись с тех пор, как вместе пили кофе на Бонди-Бич, и, как сказал Джек, мне, наверное, не стоит усложнять ей жизнь. Но, встретив соседку вчера, когда она выезжала из ворот своего дома, я все-таки сообщила ей о наших планах, и часть меня хочет увидеть ее снова. Не то чтобы я беспокоюсь, скорее заинтригована. Стоило ли передавать мне всего одну записку? Неужели ее саму не гложет совесть? А ведь вчера на подъездной дорожке Ариэлла улыбалась и вела себя абсолютно нормально, как обычная женушка, решившая съездить за продуктами. Я даже не уверена, был ли с ней телохранитель.
Первой приходит Трейси, поблескивая золотыми кудряшками, ниспадающими ей на плечи. Она ходячий флакон хипстерских благовоний из числа тех, что долго висят в воздухе после ее ухода и пропитывают своим запахом любую ткань, до которой дотрагивается Трейси.
– Прости,