Забытая Тэффи. О «Титанике», кометах, гадалках, весне и конце света. Надежда Тэффи
пользуетесь…
– Какой такой – вашей энергией?!.
– Как какой? Разумеется, электрической.
Неизвестно, чем дело кончится, но, вероятно, плохо для общества, потому что в купце оказалась действительно масса энергии.
Целую тебя, chérie. На днях напишу еще.
Прости, chérie, что давно не писала тебе, но я совсем удручена удовольствиями. Да, именно «удручена». C'est le mot![36]
Видишь ли, пожалуй, все было бы недурно, если бы не музыка! Не удивляйся; ты себе и представить не можешь, под какую музыку веселятся петербуржцы!
Вот, например, идем мы вчера с tante[37] Мари по Фонтанке и говорим о чем-то интересном – кажется, о плиссе-гармонии… или о Мережковском… нет, должно быть, о плиссе-гармонии, – ну, словом, разговор был приятный и оживленный. Вдруг протяжные аккорды печального марша задрожали в воздухе.
– Должно быть, генерала хоронят, – сказала я tante. Мари завздыхала.
– Эх! суета сует! Вот сегодня плиссе в голове, а завтра, может быть, черви есть будут!..
Бррр… Мне тоже стало не по себе…
– Поклонимся праху, – предложила она, и мы, настроившись на печальный лад, стали дожидаться мрачной процессии.
Однако ждем, ждем, а генерала все не везут, похорон никаких не видно, и музыка играет как будто на одном месте… Ах, chére! Ты не поверишь!
Оказалось, что мы стояли около катка, где по случаю праздника играл оркестр для увеселения конькобежцев!
Да, chérie! Для увеселения! Но тем не менее у извозчика, простоявшего полчаса около катка, на моих глазах от тоски чуть не издохла лошадь. У tante Мари дома сделалась истерика!
А под какую музыку танцуют на здешних балах!
Помнишь, у вас в Трущобске, когда дочь отца Константина сыграла на вечере что-то из Шопена? Сам городской голова сказал с укоризной: «Ну, а теперь что-нибудь веселенькое!»
Слышал бы он наши бальные оркестры! Ты знаешь, Loulou, у меня натура поэтическая, и под звуки музыки мне всегда вспоминается какое-нибудь подходящее стихотворение. И вот, представь себе такие грустные курьезы.
Бал в полном разгаре. Дирижер в экстазе кричит: «En avant! Balancez vos dames!»[38]
А музыка воет что-то такое безотрадно-тоскливое, что в такт ей невольно складываются слова:
Вырыта заступом яма глубокая…
или:
Веет ветер над могилой,
Где зарыли старика…
– Plus d'entrain, messieurs! Au galop![39]
Не бил барабан перед смутным полком…
Прибавь к этому, что в дверях и у стен толпится разочарованная молодежь – «des blasés»[40] (попросту подлецы, не умеющие танцевать) – и всячески глумится над твоей грацией, и ты получишь яркую картину наших танцевальных вечеров.
Петербуржцы, положим, и сами не создают себе никаких иллюзий относительно своих увеселений. Здесь даже принято писать на пригласительных письмах: «Приходите поскучать».
Я сначала было думала, что это просто милая шутка, une manière de parler[41]… Ну, да теперь не проведут!
А
Именно так! (
тетушкой (
Вперед! Шагаем с дамами! (
Побольше движения, господа! Галопом! (
измученные (
манера говорить (