Спектакль Джо. Мастер. Начало пути. Владимир Супрунов

      Художник кивнул в сторону упакованной в плотную бумагу картины. Заказчик расплылся в улыбке, вытащил из-за пазухи туго набитый кошель и положил его на стол.

      – Как договаривались.

      Бальд пожал плечами:

      – Я говорил, что мне не нужны деньги.

      Незнакомец ничего на это не сказал, бережно взял картину и даже не попрощавшись, удалился. Мастер, кряхтя, запер за ним дверь, прошел в дальний угол комнаты, достал спрятанный портрет, скинул с него ткань и задохнулся от восхищения. Сердце его чуть не выпрыгнуло от груди, с бешеной силой ударило и замерло. Старик захрипел, картина выскользнула из рук, упала на пол, он же пошатнулся, сделал шаг назад, попытался схватиться за стол, но промахнулся и вместо этого опрокинул подсвечник с одиноко горящей свечой. Падая, мутнеющим взором, он видел как свеча, кувыркаясь, ударилась о картину; как огонь перекинулся на холст и стал жадно пожирать его; как человек на портрете в ужасе открывает рот в безмолвном крике, пытаясь закрыться цилиндром от огня.

      Незнакомец чуть ли не в припрыжку добрался до своего дома, вошел в гостинную, поставил картину на заранее подготовленную подставку и бережно развернул бумагу. Ужас охватил его, когда он увидел то, что было изображено. Грубо набросанный рисунок, пародия на тот шедевр, который писал Мастер с него эти три дня. Старик схватился за сердце, с трудом опустился на диван, расстегнул, ставшим вдруг неимоверно тугим, воротничок рубашки.

      – Подделка, – прошептал он. – Будь ты проклят, художник, будь ты проклят!

      Он дернулся, чтобы вскочить, чтобы уничтожить это нарисованное убожество, а затем уничтожить и самого Бальда, но сердце не выдержало такого удара и так и не сумев подняться, он бездыханным повалился набок.

      Человек на холсте, был отдаленно похож на художника и его двойника, но его черты получились гораздо грубее и при этом придавали лицу злобное, хищное выражение. Картина была написана ужасно, но при этом было что-то в ней мрачно-притягательное.

      Дом после смерти старика достался его троюродному племяннику, который не преминул явиться, чтобы получить свое наследство. Ничего ценного в доме не было, его взгляд лишь притянул портрет, стоящий посреди гостиной.