.
я к ней в комнату, залезла опять в трусы и сделала своё чёрное дело.
Я никогда не возвращалась в детство, не вспоминала эти грязные подробности. Ради красного словца такого не придумаешь. Да и лень про какую-то тёмную бабку воображение напрягать. Non-fiction мне в помощь.
Кстати, так бывало не только в детстве. Вот совсем недавно я «узнала», что я, оказывается, и дочь свою убила, и отца родного сгноила. Так почему я до сих пор на свободе?! На этот чёрный рот не закинешь платок, а скринить, ума не хватило, поезд ушёл. Мы же живём в лучшей в мире стране с самыми справедливыми законами, да видать, не с самыми лучшими людьми. За базар, особенно гнилой, надо отвечать.
Раз я каждую ночь лезу к ней в трусы, почему она не сопротивлялась, не поднимала всех, не хватала меня за руку? Кстати, она в одной комнате со своим сыном, моим дядей, спала. «Не пойман, не вор. Пасть закрой, падла!» – сказала бы нынешняя я с высоты 2023 года. И не только. Но таким изощрённым матом, который усвоила за последний год, тогда я не владела. А жаль.
Не тот пазл
Игрушек у меня было очень много. Если бы не бабкины козни, они бы и моим детям достались. Им достались только маленький чугунный игрушечный утюг, кастрюльки, сковородки тоже игрушечные. Она их сгрызть не могла.
Сама я как сломаю кукле руку, если все мои игрушки – это мои детки. Даже мишка с оторванным бабкой носом и ею же измазанным какао мордой, несомненно был живой. В своих играх я с ними не разговаривала. Все действия происходили в моём воображении. Секретарь парткома, который жил напротив, удивлялся, как же я не мёрзну, часами стоя у сугроба. Он знать не знал, что таким образом я играю. И точно не в коммунистическую партию. Позже его сменил другой секретарь. Они с женой чаи гоняли и за нами наблюдали. Папа говорил про них наш «наблюдательный пункт». И охота было наблюдать за нами: у нас никогда ничего не происходило. Неподвижный очень тепло одетый ребёнок, да бабка, выносящая ведро. Может, считали, кто сколько раз в туалет ходил?
Позже я играла уже с парткомовскими детьми. У них был зимний игрушечный домик, бывший свинарник, то есть. Все они были старше меня. Они играли, я, скорее, наблюдала, чем принимала участие. Но от снежного торта не отказывалась. В то время я играла с детьми намного старше себя или они были сильно младше. В отрочестве своего возраста мальчиков за людей не считала. Чем старше становилась, тем чаще мужчины теряли и возрастное, и национальное различие. Я воспринимала их всех, как особей противоположного пола.
А пока мальчики меня не интересовали. Говорила, что у меня будет больше десяти детей. Количество кукол это подтверждало. Я их кормила три раза в день, одевала, выводила на прогулку, укладывала всех спать. Всё, как в жизни. Это игра не менялась. Помню, я говорила, что в куклы играть буду до окончания школы. Видать, наигралась. Десятерых не родила, страсть к кастрюлям осталась. Только к кастрюлям, готовить я не люблю. Так иногда, по вдохновению.
Я была хорошей мамой своим кукольным детям. Десять детей и ни одного отца. В этом вроде