Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник. Никки Френч
что он сильно не дотягивает до придуманного ею образа. В ящике с нижним бельем хранила тонкую пачку распечаток: Джоанна в шесть лет, в семь, восемь, девять. Джоанна в тринадцать. Она подумала, что сейчас сестра – почти точная ее копия, и почему-то от этой мысли ей стало только хуже.
– Она мертва. – Дебора говорила ровным, почти спокойным голосом.
– Ты проделала такой путь, просто чтобы сообщить мне об этом?
– Я подумала, что мы с тобой должны друг другу, по крайней мере, такую малость, Ричард. Отпусти ее.
– Ты не можешь знать наверняка, что она умерла. Ты просто бросаешь ее на произвол судьбы.
– Нет.
– Потому что ты нашла себе нового мужа, и теперь… – Он покосился на ее раздувшийся живот; его взгляд переполняло отвращение. – Теперь у тебя будет новая счастливая семья.
– Ричард!
– И ты сможешь просто забыть о ней.
– Это нечестно. Прошло восемь лет. Жизнь должна продолжаться, для всех нас.
– Жизнь должна продолжаться! Ты что, намекаешь, что именно этого хотела бы Джоанна?
– Когда мы потеряли Джоанну, ей было пять лет.
– Когда ты ее потеряла.
Дебора встала: худые ноги на высоких каблуках и круглый живот, натянувший блузку. Сквозь ткань просвечивал пупок. Ее рот превратился в тонкую дрожащую линию.
– Ублюдок! – выпалила она.
– А теперь ты ее бросаешь.
– Ты хочешь, чтобы и я свою жизнь разрушила?
– Почему бы и нет? Что угодно, кроме этого «жизнь должна продолжаться». Но ты не волнуйся. Я до сих пор ее жду.
Когда Рози поступила в университет, то назвалась Розалиндой Тил, взяв фамилию отчима. Отцу она ничего не сказала. Она все еще любила его, хоть ее и пугало его отчаянное, неизменно глубокое горе. Она не хотела, чтобы окружающие говорили: «Рози Вайн? Почему это имя кажется мне знакомым?» Хотя с годами возможность такой реакции становилась все менее и менее вероятной. Джоанна растворилась в прошлом, превратилась в дым воспоминаний – позабытая знаменитость, чудо-однодневка. Иногда Рози даже спрашивала себя, не приснилось ли ей, что когда-то у нее была сестра…
Дебора Тил, бывшая Вайн, в душе отчаянно молила Бога о том, чтобы родить сына, а не дочку. Но родилась Эбби, а за ней и Лорен. Она склонялась ночами к кроваткам, прислушиваясь к дыханию младенцев, испуганно хватала их за ручки. Ни на секунду не выпускала их из поля зрения. Они достигли возраста Джоанны, переросли ее, оставили безнадежно позади. Коробки с вещами Джоанны все так же стояли на чердаке. Их ни разу не открывали.
Дело официально так и не закрыли. Ни у кого не хватило духу отдать соответствующее распоряжение. Но информации для докладов становилось все меньше. Полицейских перебрасывали на другие дела. Совещания созывались все реже, затем соединились с другими совещаниями,