Углицкое дело. Сергей Булыга
спросил Маркел.
– А там, – сказал тот человек и указал дальше по улице.
И Маркел так туда и пошел. И, не оглядываясь, думал, что Петрушку он еще найдет, Петрушка никуда не денется, но заходить за ним сейчас в тот двор было никак нельзя. Да и говорить было нельзя, что ему Петрушка нужен, потому что после мало ли что может быть, ребятёнка могут и зарезать запросто, чтобы не сболтнул чего. Да и если бы он сам туда вошел, подумал про себя дальше Маркел, так и его тоже могли зарезать. То есть ножик в спину быстро чик из рукава! Сколько раз Маркел такое видел и расследовал! И никто бы не сказал из всех с того двора! А только бы сначала его сразу в погреб, чтобы с глаз долой, а после, ночью, камень на шею – и в мешок, и в Волгу отнесут. Потому что зачем у себя на подворье закапывать? И хлопот много, и голодные собаки после могут откопать. А так ничего такого не было, Бог спас, весело подумал Маркел и так же весело перекрестился, удержал Господь, стопы отвел – и славно, дела идут дальше и надо пока идти к Авласке, подумал дальше Маркел, потому что эти сейчас за ним смотрят, он же чужой, московский, городок же маленький, поэтому они сразу увидели, что он не свой, и теперь, может, идут за ним следом. Ну и пусть идут! А он пока пойдет к Авласке, раз уже так судьба сложилась, и, может, это и есть перст судьбы – идти к нему, делать дело, а не сидеть же под боярской дверью и не ждать, пока его соизволят позвать. А соизволят, а он уже всё вызнал! Вот как надо делать дело! И вот с такими мыслями Маркел шел и шел по той улице, которая все время забирала влево, пока не забрала до самых городских ворот, а там Маркел осмотрелся и увидел, что тут эта улица опять сошлась с Богоявленской, то есть что он здесь вчера был, и он свернул на Богоявленскую, там у первого же прохожего спросил, где живет Влас Фатеев, и тот указал где, и это оказалось совсем рядом. То есть, подумал Маркел, здесь Влас сказал правду, когда называл, где он живет. А теперь посмотрим, много ли еще было в его словах чего полезного, подумал дальше Маркел, подходя к фатеевскому, прямо скажем, небогатому подворью.
А там дальше было так: когда Маркел еще стучал в ворота, он уже тогда услышал, что с той стороны кто-то стоит и, затаив дыхание, слушает. Тогда Маркел, немного подождав, постучал еще раз, уже громче, и так же громко спросил:
– Это Фатеева усадьба? Это Влас?
Тогда из-за ворот ответили:
– А ты кто такой? Чего орешь?
– Меня боярин послал, – сказал Маркел. – Знаешь, какой боярин, дурень? Или кнута желаешь?! Открывай!
Тогда тот, из-за ворот, сказал:
– Нет хозяина. Ушел хозяин.
– А хозяйка где? Жива? – еще грозней спросил Маркел.
За воротами тяжко вздохнули, а после стали открывать. Когда Маркел вошел в ворота, то увидел старика, наверное, из приживальцев, и поэтому уже только для вида строго приказал:
– Веди к хозяйке.
Тот повел. И это было близко, потому что почти прямо напротив ворот, шагов через двадцать, стояли две избы с сенями между ними, обе они и сени были на подклетях. Небогато, подумал Маркел, оглядывая избы, после чего,