Морские рассказы о главном. Алексей Алексеевич Власенко
Родину. Бедный отец, он так и не дожил до этого. Говорят, сейчас к вам можно ездить туристами. Это правда? Так хочется попасть в Санкт Петербург, город где я родился, где прошла молодость моих родителей.
Я насторожился. Для моего поколения, белогвардейцы и всякие царские прихвостни считались заклятыми врагами нашей великой державы, с которыми наши отцы и деды вели беспощадную, но справедливую борьбу – так нас учили в школе и так я читал в книгах про революцию и гражданскую войну. Мы с приятелем от неожиданности лишились дара речи.
– Чего это он от нас хочет? Может, какая-то провокация? – спросил он шепотом, пугливо оглядываясь по сторонам.
– Не думаю, – ответил я, одновременно убыстряя шаг.
– Во-первых не Санкт Петербург, а Ленинград, – ответил я незнакомцу, – а во-вторых мы не знаем, кто и как может ездить туристами в нашу страну. Он легонько дотронулся до моей руки, словно пытаясь остановить меня.
– Друзья, я приглашаю вас к себе в гости, – продолжил подвыпивший мужчина.
– Посидим выпьем виски. Вы любите виски? Хотя нет, о чем это я, совсем забыл, мы будем пить водку, настоящую русскую водку, закусывая селедочкой с вареной картошкой и солеными огурчиками. Жаль черного хлеба нет. Как вы на это смотрите? Живу я здесь недалеко отсюда, всего десять минут ходьбы. Мне есть что вам рассказать, посмотрим старые фотографии… Мой отец был близок к самому царю, Николаю II! Я вам покажу его медали, ордена, остались кое какие его записи, как он воевал в Первую мировую войну. Это так интересно, я хочу написать книгу об отце и о тех трудных временах. Как вы считаете, можно будет ее опубликовать в России?
«Этого еще не хватало, – подумал я. – Кто-то из наших узнает – политическое дело пришьют».
– Извините, мы не можем пойти к вам в гости, мы моряки, нам надо сейчас на пароход, ночью в рейс уходим, – ответил я.
– Да, да, конечно, я понимаю, работа прежде всего, но поверьте господа, мне так хотелось с вами поговорить, еще когда мы сидели в баре, но я стеснялся этого сделать. И только сейчас не выдержал, подошел к вам. Однако жаль, очень жаль, – сказал он и нетвердой походкой двинулся в противоположную от нас сторону. Фигура его сгорбилась под гнетом нахлынувших чувств и сам он в тот момент казался жалким и потерянным. Но через несколько шагов, будто споткнувшись обо что-то невидимое для всех нас, он выпрямился, резко обернулся и неожиданно громко крикнул на всю улицу: – Я люблю вас, русские! Я люблю вас! – повторил он еще раз.
С каким-то надрывом прозвучал его голос. Это был даже не крик, а зов души. Нет, не к нам лично, а скорее всего к тому прошлому времени, которое до сих пор помнят с тоской и ностальгией, к той жизни, которой лишилась вся его семья во время революции. В вечерней тишине его шаги гулко отдавались под каменными сводами древних ворот до тех пор, пока он не исчез, растворясь в темноте уходящего дня. После этого странного разговора, мы вздохнули с облегчением и поспешили в отель. Через пару