Как я помню этот мир. Виктор Винничек
Он не смог ему отказать, хотя у него больничный, по уходу за малолетними детьми. Алёнка проснулась капризная, отказалась от еды, к вечеру у неё поднялась температура. Папа вызвал врача скорой помощи. Та ехали долго с Вороново и, наконец, приехала. Врач посмотрела, послушала сестру:
– Ни чего серьёзного, просто у неё режутся зубки, и температура от этого, так бывает у маленьких детей. Где жена твоя? Такой молодой, и с двумя детьми один.
– Она в больнице, – грустно ответил отец и проводил врача за дверь.
Отец разбудил меня половина восьмого. Показал, где находится манная каша, которую он сварил Алёнке на завтрак и обед. Для нас щи из другой кастрюли. Поставил всё в духовку. Хлеб, булка на столе. Чай и молоко в духовке. Проверил, что прогорела печь, закрыл заслонку и ушёл на работу, на ходу сказал, если сам не справишься, зови тётю Галю. Я только открыл рот, чтобы сказать, что тётя Галя уехала, отец уже закрыл дверь. Проснулась Алёнка, в девять часов в настроении. Я сказал, что мы остались одни, папа и тетя Галя уехали. Все это она приняла как должное. Утро прошло хорошо. Мы позавтракали. Алёнка съела кашу, выпила стакан молока и потащила меня играть в берлогу. Потом мы прослушали по радио передачу про зайчика, и она захотела быть зайчиком. Сначала она долго искала, что-то в мамином шкафу. Разбросала из полок всё бельё, потом начала плакать и злится, наконец, нашла, что искала, это оказалась её летняя шапочка с заячьими ушами. Натянула её на голову и спряталась под стол. Я понял, что это у зайца лёжка. Подошло время обедать. Я достал с духовки для сестрёнки тёплую манную кашу, положил в тарелку, налил стакан молока. Себе налил щи. Нагнулся под стол и позвал:
– Зайчик, пойдём обедать!
Сестрёнка вылезла из-под стола. И вдруг побежала к овощному ящику, схватила грязную морковку. Я еле успел отнять из рук грязную морковку. Алёнка стала плакать. Я начал её уговаривать объяснять, что у зайчика болят зубки и ему нужно есть кашку, все зайчики перед едой моют лапки. И повёл насильно мыть руки к рукомойнику. Сначала я вымыл свои руки, потом подставил скамеечку и с горем пополам вымыл её руки. Посадил за стол и стал кормить кашкой, при этом приговаривал:
– Какой у меня умный зайчик, он кашку кушает.
Тут Алёнка перестала есть, вылезла из-за стола, побежала опять к овощному ящику, но я успел поймать её. Тогда я выбрал самую маленькую морковку и сказал:
– Ладно, будет, как ты хочешь.
Потом помыл морковку под рукомойником. Сел за стол и стал её чистить.
Сестрёнка за моей спиной внимательно наблюдала за мной. Нож был очень острый, его только вчера наточил отец. Поэтому кожура тонким слоем легко снималась с морковки. Вот и всё осталось обрезать хвостик. Тут терпение Алёнки видать закончилось, и она, решив, что всё, ринулась забрать морковку, толкнула мою руку. Нож предательски вошёл в указательный палец на левой руке, да так глубоко. Кровь фонтаном хлынула из пальца. Я зажал его второй рукой, но кровь сочилась через неё. Тогда я взял из стопки на бельевом шкафу чистый носовой