Как я помню этот мир. Виктор Винничек
побрёл к выходу. Перед самым выходом я наткнулся на чьи-то глубоко провалившиеся следы. Я свернул в сторону и вышел на твердую почву. Вот я и в сарае. В нём молодой парень, монтер с папиной работы, дядя Юзик и мой отец сидели на табуретках, и что- то мастерили. Сидели они к входу спиной, глазами к мощному светильнику и о чём- то разговаривали. Дверь была открыта. Я тихонько вошёл, поставил, грибы сел, на маленькую скамейку и прислушался к их разговору. Оказывается, дядя Юзик пришёл в сарай час назад, тут то и обнаружилась моя пропажа. Окончив промывку карбюратора, отец собрал мотор, и позвал меня, прокатится:
– Сынок, пойдём испытаем машину!
Он ещё сильнее позвал меня. Вместо меня, пришёл дядя Юзик. Он шёл в сарай и услышал голос отца. Они минут десять искали меня по всем сараям, но, никто меня не видел.
– Не должен же он уйти домой?! Подожди меня здесь, я сейчас, – сказал отец.
Он завёл технику и съездил домой. Дверь была закрыта, ключ лежал под ковриком, в том углу, где он его и положил. На маму с сестрёнкой отец посмотрел со стороны, не сказав, им ни слова, боясь тех расстроить. Он вернулся к сараю. Дядя Юзик за это время обследовал за сараями и обнаружил примятую траву. Она вела в болото. Дойдя до края болота, они увидели, что я ушёл именно туда. Дядя Юзик сказал:
– Петрович, дай я попробую, я легче.
Они надели резиновые сапоги, взяли в сарае верёвку, обвязали Юзика, и пошли по моему следу. Первым шёл Юзик, за ним отец. С первого шага отец уже понемногу начал проваливаться. Под Юзиком колебалась земля, он если иногда и проваливался, то по щиколотку. Так они прошли метров тридцать. И вдруг неожиданно Юзик провалился, да так что лишь с помощью отца, шедшего в семи метрах от него, и верёвки смог выбраться, чуть не оставил сапоги в болоте. Вот оказывается, чьи следы я обнаружил при выходе. Выйдя из болота, они долго кричали, звали меня, но бесполезно. Ветер дул с болота и до меня их крики не доходили. Тут отцу пришла идея, и они сейчас в сарае делали лёгкоступы, такое приспособление, надеваемое на сапоги, которые уменьшат давление на грунт. Я понял, отец знает, что я ушёл на болото. Сидеть и наблюдать, как они, волнуясь, наспех делают ненужные теперь никому лёгкоступы, слушать их разговоры, у меня не было, ни сил, ни терпения. Наказания все ровно не миновать, так лучше сейчас, при дяде Юзике, может меньше достанется. Я поднялся, взял футболку с грибами в руки и громко, как гром среди ясного неба, произнёс:
– Папа, я грибы принёс!
Юзик и отец молча, как по команде прекратили свою работу, повернулись ко мне. Казалось после их беседы, наступила зловещая тишина, и все слышат, как предательски сильно стучит в моей груди сердце.
– Какие к чёрту, грибы! – прервал, наконец, молчание отец.
– Мы с дядей Юзиком здесь сума сходим, думаем, что ты провалился в болоте. А он грибы собирает.
Отец вдруг замолчал, взялся рукой за левую сторону. Продолжил дядя Юзик:
– Мы думали, ты в болоте застрял и ждёшь нашей помощи. Вот чуни готовим,