Как я помню этот мир. Виктор Винничек
Минска передачу для детей. Прослушав её, я выключил радиолу и стал смотреть через окно в сквер. Вскоре появились ребята и начали играть в лапту. Мне стало скучно одному дома, тем более отец не успел дать запрет на выход из дома. И я сразу вышел во двор, пока отец в разъезде. Ребята обступили меня и начали расспрашивать о рыбалке. Я всё честно рассказал и ничего не утаил. Тогда Зенок сказал, он был самый старший из нас, что он с отцом в выходной уедут на Неман на своей Победе. В то место, куда мы ездили с отцом, можно проехать только на мотоцикле. Неман это большая река, но ехать туда очень далеко, вспомнил я слова отца. Но промолчал. Я недолюбливал Зенока. Общаться с ним было не интересно. Хотя он был старше меня в два раза, а ростом и весом и того больше. Он всегда хвастался положением своего отца. Вот и сейчас продолжал унижать нашу семью. Я сын начальника станции и не прилично мне ездить на приток Немана на немецком мотоцикле с самодельными удочками. Я опять промолчал, Зенок на этот раз угадал или услышал, что мой дед действительно подарил отцу мотоцикл, который достался ему в качестве трофея, когда он партизанил во время войны. За меня неожиданно вступился Дима, мальчик семи лет, сын учительницы, он в этом году точно пойдёт в школу, ему даже ранец купили:
– А я поехал бы на любую речку или озеро, если бы там рыба ловилась. Трофейные мотоциклы на дороге не валялись, их надо было завоевать.
Немного погодя мальчик Шурик, то же семи лет сын шофёра добавил:
– Сейчас на мотоцикле лучше, в машине жарко, а тут тебя ветерок обдувает, да и шлем у него танкиста.
Простые, хорошие ребята, они всё-таки защитили меня не дали в обиду. Сыновья директора магазина и председателя поселкового совета мальчики шести лет, промолчали, как их имена я не помню. До этого я никогда не видел начальника станции за рулём, тем более не знал, что у Сидляровых есть машина. Где она стоит? У нас мотоцикл стоит в дощатом сарае, что над погребом. Отец вырыл погреб сам, потом над ним соорудил сарайчик из жердей и старых досок от списанных ящиков, в которых приходило оборудование. Жерди срубил в лесу из сухих деревьев, благо тот был вокруг посёлка. Вскоре страсти затихли, мы начали играть в лапту. Незаметно наступил обед. Марыля позвала Зенока и он ушёл домой. Ребята тоже вскоре ушли. Мне стало скучно, и я тоже ушёл, но в дежурку к дяде Павлу, дежурному по станции. Я давно у него не был. Дядя Павел обрадовался моему приходу, дал мне два флажка красный и желтый, и я помогал ему встречать и провожать поезда. Когда был перерыв в движении поездов, мы с Павлом обедали. Сначала съели его обед, потом я принёс свой, жареную рыбу, мы и её съели под мои рассказы о рыбалке. Ближе к пяти я ушёл домой, сел на раскладушку и стал играть в игрушки. Отец пришёл к шести и сообщил, что маму и сестрёнку выписали из больницы, они приедут завтра.
Он посадил меня на стул, взял в руки машинку, и остриг на лысо мои отросшие волосы, чтобы у сестрёнки не было соблазна за них таскать. Я проснулся от того, что кто-то сильно тащил меня за уши. В отсутствии мамы, я спал на её кровати. Позже мама рассказывала. Увидев