Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности. Алан Михаил
полагали, что Венеция подкупила одного из личных врачей султана, перса, чтобы тот убил его. Другие считали, что виновен один из его сыновей. Несмотря на множество слухов, ходивших в то время, и по сей день точная причина смерти султана остается загадкой.
Мехмед умер, что знаменательно, всего в нескольких километрах от могилы Ганнибала Карфагенского, известного полководца и стратега древности. Ганнибал сражался с Римской империей в III веке до н. э.; восемнадцать столетий спустя Мехмед разгромил последние остатки римлян на востоке – Византийскую империю. Империя Мехмеда унаследовала мантию римлян, что так и не удалось сделать Ганнибалу. После десятилетий пренебрежения и убыли населения Константинополь – ныне Стамбул Мехмеда – пережил возрождение, вселяя страх в каждого европейского лидера от Генриха VI Англии до папы римского Николая V, который видел в этих событиях предзнаменование надвигающегося конца света с Мехмедом в качестве Антихриста и османами («пехотой дьявола»). Из второго Рима османский султан мог нанести удар по первому – сценарий, который казался европейцам пугающе реальным в 1480 году, когда Мехмед захватил крошечный портовый город Отранто на итальянском полуострове. Однако с его кончиной и последующим отступлением Османской империи из Отранто дела прояснились, воодушевив европейцев поверить в то, что Бог все-таки на их стороне.
Потребовалось несколько недель, чтобы новость о смерти султана распространилась по Европе, и восторг был буквально взрывным. Фейерверки пронзили ночное небо, и во всех европейских столицах зазвонили церковные колокола. В день смерти Мехмеда на острове Родос случилось землетрясение – еще одно небесное предзнаменование. «Тот второй Люцифер, второй Магомет, второй Антихрист», захватчик второго Рима ушел. «К счастью для христианского мира и для Италии, – писал прокуратор базилики Св. Марка в Венеции, – смерть остановила свирепого и неукротимого варвара». Со смертью Мехмеда Европа получила столь необходимую, хотя и кратковременную, передышку от периодических крестовых походов, которые она чувствовала себя обязанной вести против своих мусульманских врагов после 1453 года, – хотя тогда, как и во многих случаях, чувство христианского долга не соответствовало перспективам реальной войны, поскольку европейские державы часто не могли собрать надлежащие боевые силы. Армагеддон был предотвращен, а значительные финансовые обязательства правителей многочисленных европейских государств перед Османской империей теперь казались подлежащими пересмотру.
В отличие от восторга Европы, Османскую империю охватило предчувствие хаоса и нарастания кризиса. Борьба за престол, которая неизбежно следовала за смертью султана, только набирала обороты. Будучи проницательным и хитрым десятилетним мальчиком, Селим наблюдал за этим драматичным зрелищем и узнавал много нового о политике и насилии, а также о своей собственной семье.
Глава 2
Наследники империи
Когда