Зулумбийское величество. Инга Киркиж
принимать медикаменты.
– А скажите, доктор, – мило улыбнулась маман. – Какого цвета на вас сегодня носки?
Сейчас я понимаю, что она держалась просто героически – окажись я на её месте, я бы ревела не хуже, чем от турбокомпастеров. Потому что даже очень малолетний человек с диагнозом Гецера попадал в генетическую выбраковку. Автоматически и навсегда. И ни тебе в университет поступить, ни на работу устроиться. Не говоря уже о таких вещах, как семья и детишки.
– Носки у меня сегодня чёрные, – волосатые пальцы закрыли тетрадку и отложили её на край стола.
– Чисто чёрные или с рисунком – продолжала атаку маман.
Дядька озадаченно глянул на нас и полез под стол проверять. А мама с ловкостью карточного шулера стянула со стола тетрадку, сунула её в свою сумочку и положила на её место точно такую же из другой стопки. Ни один листок не прошелестел. А когда оказалось, что доктору нужно чуть больше времени, чтобы раскатать штанины обратно, она прихватила ещё и тоненькую книжечку-методичку. Моя маман тоже генетическая выбраковка – это факт, но мозги у неё всегда были на месте. Поэтому ни одна собака в её жизни не догадалась, с кем она имеет дело.
Потом мы весело жгли тетрадку в тазике, энергично паковали вещи, слёзно прощались с друзьями, распаковывались на новом месте и учились, учились, учились делать выбор по стыренной у доктора методичке.
– Нина, что ты будешь на завтрак: пончики или мюсли?
– И я начинала рассуждать логически, как в методичке советовалось: с одной стороны, я обожала пончики, но вчера уже их ела. Значит, для разнообразия надо выбирать мюсли.
– Мам, а больше ничего нет?
– Есть, но надо выбрать.
– Тогда я выбираю третье.
Мама вздыхала и начинала замешивать оладьи: в любом случае условие было соблюдено – выбор сделан. Тогда я ещё не задавалась вопросом, как при сходном отклонении психики маме удаётся определить, что на завтрак будут именно оладьи, а, например, не омлет или бутерброды с сыром – она решала за меня, и этого было достаточно. Позже я поняла, что у маман существует целая система, в которой учитывается куча мелочей от наличия продуктов до погоды за окном. А тогда я просто проглатывала завтрак, напяливала форму, брала портфель и, уже завязывая ботинки, начинала мучиться:
– Мам, – я знала, что спрашивать не стоит, но, всё-таки, вдруг повезёт. – А как ты думаешь, какой маршрут выбрать: первый или второй?
– Сама, Ниночка, сама.
Никогда не везло. Я выходила из дому, шла по изогнутой улочке и останавливалась на развилке. Обе дороги вели к школе, но одна шла в гору и огибала кинотеатр, а другая тянулась низом через заброшенный виноградник. Меня всегда интересовало, как маман умудрилась выбрать город. Их на карте, я сама видела, фигова уйма, но мы приехали именно в этот: тёплый, солнечный, с морем, до которого прямо от нашего дома ходил воздушный трамвай. Море пахло солью, йодом и рыбой. Гораздо лучше, чем школа. И я, застревая на развилке, всякий раз прикидывала, а не махнуть ли на остановку воздушного трамвая.