Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка. София Волгина
чтобы понять ее осуждение или недовольство и сейчас же провинившийся спешил исправить положение. Почапала Ирини на работу к Феде, в кособокую сапожную мастерскую. Рассказала ему все. Он велел посидеть на ступеньках, подождать его. Дома маму пожурил:
– Мама, ты могла ее убить или покалечить. Разве так делают?
Он один с матерью вел себя на равных, как друг, и мама это принимала, так как в доме он был за отца-кормильца. Да и разница в возрасте какая – ему девятнадцать, а маме тридцать пять. Красивый и сильный был брат. Федор нравился многим девушкам. Встречался с одной – Олей Халиди. Встречаться с девушкой означало – рядом стоять в танце, разговаривать чаще чем с другими девушками, но на людях, в присутствии посторонних. Чтобы проводить время уединенно или взять за руку, это – ни-ни, не положено: был бы большой скандал, девушку бы считали не только не порядочной, но и гулящей. Никто такую замуж не возьмет. Хотя всякое делалось в тайне. У Федора все было чисто. Смотрелись они рядом. Ольга славилвсь красотой и умом. Но вдруг на его пути повстречалась молодая русская симпатичная медсестричка, и Федя забыл свою гречанку. Правда не сразу, а когда ожил после серьезнейшего обморожения.
Случилось это зимой, когда председатель сельсовета, товарищ Сахаров, послал его с другом, соседом Мишкой Гершензоновым, далеко в степное поле за сеном. Взяли они по две пары подвод, запряженных по две лошади, поехали рано утром. Погода обещала быть нормальной. Но ближе к обеду начался буран. Вечером они не вернулись. В чем дело? Что делать? Мать не говорит на русском языке, дети не помогут, потому что еще дети. К кому обращаться? Роконоца заметалась. Спасибо, недалеко жила мать Миши, которая тоже дожидалась своего сына. Еврейка по происхождению, она не стала ждать, как говориться, «у моря погоды» – побежала к председателю, Ивану Кузьмичу Сухареву, с требованием послать людей на розыск, иначе она сама поедет разыскивать сына. Нехотя, но все же тот выделил на поиск человек пять и две подводы на полозьях. Нашли замерзших ребят далеко в поле.
Привезли их страшными: руки и лица были черного цвета. Чудом их спас старый ссыльный немец – врач, не выпускавший их из своего поля зрения в течении полутора месяцев. Мать и вся семья часами выстаивали на коленях молясь перед иконой Иисуса Христа. В церкви отец Тимофей читал за них молитвы. Выжили ребята. Казалось, ветром качало красавца Федю на первых порах. Роконоца откармливала его сливками и сметаной (спасибо корове Марте) настойчиво, как могла, и через два месяца сын оправился, посвежел. Бледные щеки округлились, в глазах появился блеск.
Вернулся он к прежней жизни. Снова застучал его молоточек по обуви на колодках. После работы теперь он оставался шить обещанные тапочки и туфли, заболевшей сестре Кики, которая тоже неожиданно почти одновременно с ним тяжело заболела и уже месяц не поднималась. Сначала думали воспаление легких, но диагноз медсестрички Наташи оказался вернее – тиф. Положили ее в одну палату со старухой Сарваниди. У той не было тифа, но больная периодически громко стонала или кричала, нагоняя страху на впечатлительную Кики. Как сестра потом призналась Ирини