Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка. София Волгина
не заслужили народы такого отношения, таких тягот и лишений. Но ладно, дело прошлое. Война уже позади, можно начинать новую жизнь. Теперь Партия и Правительство восстановит их право вернуться на родину. В предвкушении возвращения, каждая семья планировала сколько ей понадобится денег на билеты, что взять с собой, что продать и за сколько: не повезешь же с собой скотину, дом, какую-никакую мебелишку… Самые быстрые срочно стали искать себе покупателей на дом, продали за недорого крупный скот и мелкий скот, собирали копейку к копейке, во всем себе отказывали. И жизнь казалась им прекрасной. В голове стучало: скоро, скоро… Люди в разговорах мечтательно вспоминали погоду, фрукты и овощи в родных краях.
– Сейчас бы я сажал там огурцы и помидоры. Да и баклажанам время подошло, – вслух размышлял друг Самсона, Фасуля, раздумчиво чертя что-то палкой на сырой земле.
– Теперь уже поздно делать обрезку малине и деревьям, жаль, – продолжал его мысли Самсон, – подставляя лицо под теплые весенние лучи и жмурясь от солнца.
Осенью, все еще в большой надежде выехать домой, старики неутомимо мечтали о походах в лес.
– Уже сентябрь, в лес можно пойти за черникой. Мы ведрами ее собирали.
– Какое из него варенье! Чудо! – вспоминая, жмурил глаза Самсон.
– О, да! – цокал языком Сократ. – Мое любимое варенье! Знаете же, что черника верное средство для зрения?
– Кто не знает? Конечно, лучшее средство, поэтому очки мне до сих пор не нужны, – заверял всезнающий Фасуля и полюбопытствовал:
– А куда вы ходили? Мы вот шли вдоль Ланки, поднимались не на первой, а второй лощине. Чем дальше в гору, тем больше кустов черники. И чабреца там полно.
– Как хочется чаю с чабрецом! – улыбался Фасуля глядя ласково на своего друга – односельчанина.
– За черникой мы ходили чуть ли ни на самый хребет гор. А я бы не отказался от хотя бы горстки каштанов.
– О-о-о, каштаны, да-а-а!
Наступил холодный ноябрь. В Осакаровке обильно высыпал снег. Старики опять встретились у магазина. Фасуля шел за папиросами «Беломор-Канал», а Самсон с Сократом собирались купить селедку.
– Ну, что, Самсон, – обратился Фасуля, хлопая ладонями в дырявых вязанных варежках, чтоб согреть руки, – опять прозевали мы с тобой каштан?
– Какой каштан? – не понял Самсон, притопывая ногами в валенках, пытаясь стрясти снег с валенок.
– Да тот, что в наших юревичских и лекашовских лесах.
Самсон нахмурил брови.
– Да уж, я начинаю сомневаться, что придется когда-нибудь там побродить. Никто ведь не шевелится. Видно, нам здесь век куковать и родных могил не повидаем. Как ты думаешь, Сократ?
Тот тоже так думал.
Прошел год, но никакого постановления о возвращении так и не появилось. Везде и всюду для них был один ответ: ждите, решения нет. Естественно, народ не надоедал власти: боялся, что за одно нечаянное слово опять загребут на веки вечные. Вот и все. Надо было снова набраться терпения и ждать. У людей появилось мнение, что постановление о