Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка. София Волгина
сестричка!
– А что делать? – Марфутка, встала и, направляясь к курятнику, весело подмигнула. – Жизнь заставляет иногда схитрить!
Когда она вышла из курятника с парой яиц и в куриных пуховых перьях на голове, Марица, уже переодетая в свое рабочее платье, запирала калитку, направляясь на работу.
Марица застала Костаса, Савву и своего двоюродного брата Кирилла, рассматривающими пчелиных маток с дядей Иваном, который показывал, как их различать от других пчел. На головах всех четверых были надеты специальные шлемы с сеткой на лицах. Дядя Иван, показывая гостям соты, чадил в придачу дымом, чтоб роящиеся кругом пчелы, не ужалили гостей. Марица сразу же прошла в домик за рамками для снятия пчелиного молочка. Дядя улыбался, наблюдая, как, прежде внимательно слушающие ребята, теперь поминутно крутили головы в сторону работающей племянницы.
– Ну что, все понятно? – спросил он с некоторой иронией.
– Понятно, а если будут вопросы, можно будет приехать спросить или посоветоваться? – поинтересовался Костас, с достоинством пожимаю пасечнику руку.
– Да, не стесняйтесь. Ну, и сколько маток возьмете?
– Штуки две – три для начала. Нормально?
– Нормально.
Хитрый Савва, потихоньку двинулся к домику. Подошел к Марице, устанавливающей рамку, снял сетку.
– Ох и опасно же у вас здесь находиться, – сказал он, осторожно стряхивая пчелу с сетки и оглядывая себя со всех сторон.
– Ничего опасного. Они жалят только плохих людей, – неохотно пошутила Марица.
– Что ж, значит, я – плохой. В прошлом году – таки ужалила меня пчела в палец. Я не обратил внимания, что она сидела на блюдце с вареньем. И как я ее не заметил пока набирал варенье к чаю? Ух и боль была! Попрыгал я на одной ноге тогда от души. – Савва заразительно засмеялся, так живо он восстановил перед собой ту картину. Марица оглянулась на него, улыбнулась.
– Ну, это еще ничего, у других от укусов пчел распухает все тело, – заметила она. – И хорошо, что в рот не попала, все было бы гораздо хуже.
– Не дай Бог! – Савва сделал испуганную мину. – А, палец у меня был как маленький кукурузный початок дня два, потом опухоль спала. Мама мне выковыряла жало, делала примочки.
– Какие примочки?
– Даже не знаю… всякие.
– А, как твою маму зовут?
– Наталия.
– Ты тоже Мавриди?
– Нет, мы Александриди. Мне нравится моя фамилия. А ты – Сарваниди. Сорванец, значит ты, Марица.
Марице не понравилось, что он назвал ее, также как Олег. Она нахмурилась и отвернулась. Савва забеспокоился:
– Да я не хотел обидеть, просто пошутил, – в голосе слышалось столько раскаяния за сказанное и этим опять напомнил Гильманова. Марица улыбнулась, с интересом посмотрела на него.
– Да я и не обиделась.
Подошел Костас с Кириллом.
– Ну что? Пора…Дома ждут, – Костас ласково посмотрел на Марицу. – Может нужны помощники? Так мы с Саввой и Кириллом будем рады, – предложил он, ловя взгляд Марицы.
– Вам же домой пора, –