Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка. София Волгина
– великого кормчего Иосифа Виссарионовича Сталина. Прямо под этими репродукторами у столбов стояли люди и плакали. Во многих местах развесили красные флаги с черной полосой. Кругом и везде плакали, не успевали утирать слезы. Плакали Кики, Генерал и Харитон Христопуло, Иван Балуевский, Алик Аслонян, Самсон Харитониди с женой и многие другие. Почему-то не плакали Ирини и Митька-Харитон, так, только хмурились.
Шли траурные дни. В каждом доме обсуждали страшное событие. Никто не ожидал его смерти. Казалось, Сталин должен жить вечно. И вдруг такая тяжкая потеря. Вся страна напряженно ждала последующих событий. Люди не знали, как теперь им жить без своего учителя и вождя, на которого буквально молился каждый гражданин Советского Союза, о котором слагали песни, с которым были связаны все успехи и надежды страны. Казалось, теперь СССР уязвим со всех сторон. Любая неказистая страна могла напасть и некому будет решить важные стратегические и тактические проблемы защиты Отечества. Везде и всюду звучали фамилии сталинского окружения: Маленков, Берия, Ворошилов, Молотов, Каганович, Хрущев, Булганин, героя войны, народного любимца Георгия Жукова. Ребята часто бывали свидетелями бесед старших о политических событиях в стране, о перестановках в руководстве. Но соплякам подросткам это было мало интересно. А вот Генерал всегда держал ушки на макушке и даже принимал участие в таких беседах. Из всех друзей – соседей только начитанный очкарик Альберт Фогель поддерживал его разговоры о Сталине и его окружении. Оба они были большими почитателями Сталинского гения и очень переживали его смерть. Однако Генерала удивляло то, что любовь к Сталину, не мешала Альберту быть довольным, что страну теперь возглавляет председатель Совета министров Георгий Маленков. Это он объяснял так:
– Отец говорит, что этот Маленков умный руководитель. Скоро мы заживем спокойно, некому теперь измываться над народом, и все смогут уехать туда откуда их выслали.
– Жалко Сталина! – сокрушался Генерал, поглядывая на висящую в рамке на почетном месте, над его кроватью репродукцию картины «Сталин и Ворошилов». – Лучше б Клим Ворошилов умер.
– Они такие друзья были, наверное, Ворошилов тоже скоро, с горя, умрет, – выдал свое умозаключение Альберт.
– Каким умным был Сталин! – горестно восклицал, подперев голову, Генерал. – И как он бошку оторвал самому Гитлеру! А? Не он – капут бы нашей стране и были бы мы рабами немцев. – Он озабочено посмотрел на друга. – Ты, Алька, не обижайся. Тебя я не имею ввиду.
– Я и не обижаюсь. Немцы ведь разные бывают. Взять хотя бы Эрнеста Тельмана… Вообще теперь, как известно, две Германии. Но ни в какую из них не поеду. Отец мечтает о любимом городе Энгельсе. Скучает по своему родному городу на реке Волге.
– И я никуда не поеду. Ни на Кавказ, ни в Грецию. Что мне там делать? Была б еще не капиталистической страной, другое дело. Там одни угнетают других. Капиталисты проклятые! Как бедные греки такое терпят!?
– Хоть бы разделились, как немцы и то лучше было б, – соображал Альберт.
– Какое