Оцелот выходит на охоту. Лариса Логинова
спасение.
Иногда она должна применяться и к самим мамашам, которые, несмотря на поставленный вовремя диагноз, рожают даунов. Им аборт делать Заратустра не позволяет, а потом все вокруг становятся вдруг обязаны ей, матери-героине, пустившей на свет урода.
Или ещё одна категория плодящихся без конца крольчих, им тоже все обязаны. Многодетные, блядь. Прежде чем дать ребёнку жизнь, нужно точно знать, что сможешь его прокормить, обуть, одеть, вывести в люди. Я готов расшаркаться перед многодетными семьями, дающими детям всё и не выпрашивающими подаяния у государства.
Но с какой стати я должен помогать какой-то бабе, любящей трахаться и рожать? Не я отец её шестнадцатого детёныша. В таких случаях я бы применял насильственную стерилизацию, как с животными, чтобы не плодились.
Эта статья свет не увидела. Хозяин бросил на меня неодобрительный взгляд и сказал, что слишком уж пристрастно, непрофессионально, неэтично. Твою мать, а рожать уродов – этично?
Но спорить было бесполезно, я пожал плечами и сказал, что всё осознал. Злить шефа не стоило, он и так на меня в последнее время косился. Всё это началось после той новогодней вечеринки, когда я некрасиво отшил секретутку. Не люблю «подшефных». И да, двойные стандарты. Я сам трахался с преподавателями и предыдущими редакторами, но они не были так отвратительны. Настолько через себя я бы не переступил, а она – запросто.
А ещё, отымей я её тогда, об этом рано или поздно обязательно узнал бы шеф. Думаю, несложно догадаться, чья задница получила бы пинка? А терять работу я не хочу. Так что в тот вечер всё сложилось против желавшей меня дамы. Бывает.
Впрочем, тогда её всё же отодрал любитель «хмельных вакханок», а потом шеф его уволил, потому как кто-то услужливо донёс. Делиться секретуткой наш хозяин не желал. Наверное, сейчас проще нового журналиста нанять.
Но в любом случае злость на меня мадам затаила, и отношение начальства ко мне стало постепенно меняться в худшую сторону. И вот сегодня она снова что-то уже выкинула. По ухмылке вижу. Но молчу, улыбаюсь ей, как лучшей в мире сучке, и топаю в кабинет хозяина.
Шеф поднимает голову от ноута и вперивает в меня внимательный взгляд, словно прицеливается. Нехорошо так глазами ощупывает, и по роже видно, что я ему не нравлюсь. Ясное дело – меня три надо, чтобы его одного собрать. И член свой я каждый день без зеркала вижу, в отличие от него. У него такое рандеву лет двадцать и килограмм пятьдесят назад было. Зато у него пресс в кармане, а у меня только на животе. Он сидит, а я стою. Разные у нас весовые категории во всех смыслах.
– С сегодняшнего дня будешь вести раздел криминальной хроники, – медленно изрекает он.
– Но…
– Антонов у нас больше не работает, – предупреждает вопрос шеф. – Всё ясно?
– Да, – коротко киваю и покидаю кабинет.
А что мне ещё остаётся?