Энео. Анастасия Алексеевна Ясенецкая
трудом сел. Полотенце соскользнуло с его лица. По обнажённому черепу и пустым глазницам забегали крошечные золотистые искорки. Таканами кивнула, положила пальцы мужчине на плечи и прикоснулась своим лбом к его. Тела обоих окутало светящееся облако, а в воздухе раздался мелодичный хрустальный звон…
*
…В ушах у Митрофана зазвенело так громко, что тот проснулся. Перед глазами всё плясало, во рту словно плескалось самое зловонное в мире болото. Митрофан приподнялся на локте и попытался сфокусировать взгляд. Он понял, что лежит на земле возле полусгнившей стены заброшенного склада. Рядом валялась пустая бутылка.
– Ох, перебрал вчера, перебрал, – пробормотал Митрофан, нащупывая в луже помятый картуз. Да так и замер с ним в руке. А потом принялся бить земные поклоны, размашисто крестясь и причитая:
– Господи Отче наш, Пресвятая Богородица, ангелы, архангелы, святые угодники, помилуйте меня грешного! Христом Богом клянусь, больше ни капли! Вот те крест!
А в рассветном небе над в миг протрезвевшим Митрофаном, словно сошедший с китайского халата рисунок, пронёсся сверкающий алый дракон.
Глава 8.
Старухина гора.
– Вот что хотите, делайте, а одну я вас не отпущу!
– Софья Сергеевна, Софья Сергеевна, а что матушке-то вашей сказать?
– Да постойте вы! Это опасно, да и кто вас пропустит за кордон? Бумага же только у меня есть!
– Софья Сергеевна, а может обождёте денёк?
Софья, не обращая внимания на бегущих вслед за ней Сану и Ивана, решительно шагала по аллее Городского сада. Только начинало светать, и единственным, кто заметил шумную компанию, был старый дворник-китаец, неторопливо сметавший листья в кучу возле недавно построенного здания музея. Он посмотрел вслед троице, поцокал языком и продолжил своё занятие.
Софья тем временем вышла на обзорную площадку на вершине утёса и остановилась у деревянной лестницы, ведущей к воде.
– Вот это правильно, вот это хорошо, – Иван плюхнулся на одну из лавочек, установленных по периметру площадки, и застегнул потрёпанную гимнастёрку. – Посидим тут, видами полюбуемся. Всяко лучше, чем в Гарденовку опять топать.
– Софья Сергеевна, – Сана поёжилась, кутаясь в пуховую шаль. – А зачем вы сюда-то пошли? Железная дорога же в другой стороне…
– Перо, – Софья подняла руку с кулончиком. – Оно сюда указывало. Вон, смотрите, как сияет. А если на железную дорогу его направить, – девушка указала кончиком пера в сторону моста, – то гаснет сразу.
– Вот, – Иван вытянул ноги и сдвинул фуражку на глаза. – Даже сова говорит, что никуда тащиться нам не надо.
– Нет, всё-таки странно, – Софья присела на край скамейки рядом с Крестовским.
– А мне Раиса рассказывала, что здесь какой-то камень колдовской есть, – Сана, зевая, подошла к ним.
– Ну конечно же! – Софья легонько стукнула себя ладонью по лбу. – Старухина гора!
– Это ещё что? – Иван покосился на неё, приподняв фуражку пальцем.
– Папенька