…В сознании. А.Л.О.Н.
и генетического программирования. Оно формирует генофонд будущего человечества, избавляя будущие поколения от болезней и, попутно, решая извечный вопрос перенаселения Марса. Самые почётные должности в Республике теперь занимают только Дизайнерски оплодотворенные дети – ДОДы, как записано в их свидетельствах о рождении, или, как в простонародье их называют, – Идеальные дети.
Генетические особенности формируются задолго до рождения в Центральном Институте Генетики, а роды разрешаются лишь после специальной комиссии, проверяющей плод на отклонения. Запрета на естественное зачатие, конечно же, нет, но рожденные подобным способом дети могут максимум дослужиться до капитана штурмового отряда где-нибудь в удалённой колонии. Официально внедрять подобную систему во всей галактике правительство пока не планирует, но во многих человеческих колониях, где есть отделения Института Генетики, молодые родители всё чаще прибегают к данной процедуре.
Фрай чувствует, как эта система словно невидимая рука управляет его судьбой, вытягивая его в мир, где он остаётся лишь тенью идеальных детей. Каждый раз, когда он смотрит на Лизу, он понимает, что она представляет собой всё, о чём он мечтал – и в то же время всё, чего у него нет. Его внутренний конфликт разгорается, когда он задаётся вопросом: действительно ли он имеет право на свои мечты, если его существование предопределено?
Лиза, замечая его замешательство, улыбается и спрашивает:
– Ты когда-нибудь задумывался о том, каким бы ты был, если бы твои родители не пережили тот ужас?
Фрай, с трудом сглатывая, отвечает:
– Иногда мне кажется, что я просто… результат их решений. Как будто все мои мечты и стремления – это лишь эхо их жизни. Словно моя судьба давно предрешена. Даже до моего рождения.
Лиза, присаживаясь рядом и глядя в его глаза, говорит:
– Но ты ведь не просто их продолжение. Ты – это ты. У тебя есть свои мечты, свои амбиции. Нельзя забывать о том, что твоя жизнь – это не только их история.
Фрай чувствует, как её слова, словно тёплый свет в темноте, пробивают его защитные стены.
– Я немного не об этом, но знаешь, ты права… Я не должен позволять генетическим стандартам определять, кто я есть.
– Ты же понимаешь, что быть штурмовиком не менее почетно? – Лиза пытается подбодрить его.
– Ага, правда не так почетно, как консулом… но всё же…
– Я планирую стать…, агентом секретного отдела РККП…, – начинает Лиза, почти шёпотом, а потом вдруг, подняв виновато глаза спрашивает: – Обиделся?
– Нисколько! – бодро отвечает Фрай, и, пытаясь сменить тему, спрашивает: – А чем занимаются твои родители?
Лиза смущается. Ей становится неуютно говорить об этом, но Фрай молча ждет. Он чувствует, как между ними повисает пауза, и это молчание не такое, какое бывает, когда всё в порядке. Оно давит, как будто оба боятся нарушить хрупкое равновесие их беседы. Фраю хочется знать больше о ней, но в тот