Неочевидное и вероятное. Екатерина Годвер
льгой листок с телефоном: «Нашедшему просьба позвонить».
В голове сразу же возникли сюжеты из шпионских детективов и криминальных новостей. Не став дальше щекотать воображение, Андрей набрал неизвестный номер.
– Здравствуйте, – откликнулся спокойный мужской голос. – Чем могу помочь?
– Я нашел ваши сигареты, – сказал Андрей, не придумав ничего умнее.
– Отлично! – Собеседник оживился, и дальше вопросы посыпались градом: «Как ваше имя?», «Где случилась находка?», «Сколько вам лет?», «Вы курите?».
– Два года как бросил, – сказал Андрей, чувствуя себя круглым дураком. – Что всё это значит?
– Я с удовольствием всё вам объясню, – пообещал голос в трубке. – Сможете завтра подъехать на Орджоникидзе, 14?
За следующие пять минут Андрей выяснил, что собеседника зовут Кирилл Зотов и сигареты возвращать ему не нужно. А ещё, что Зотов заведует кафедрой социальных прогнозов Института прикладной психологии и социологии. Где проводит уникальное исследование, результаты которого намерен опубликовать. Поэтому участников необходимо зарегистрировать как полагается.
– Часам к двум нормально будет? – предложил Андрей. Отчасти им двигало любопытство, отчасти – солидарность: он, сам пока-еще-аспирант факультета психологии в меде, знал, как непросто бывает набрать выборку.
– В любое время до восьми, я буду на месте, – заверил Зотов. – На проходной скажете, что ко мне.
***
На следующий день Андрей сидел в лаборатории Зотова, заполнял анкету и пил чай.
– Видите ли, – объяснял Зотов, молодой человек с аккуратной бородкой и горящими энтузиазмом глазами, – моя гипотеза состоит в том, что люди чаще получают что-то, если это «что-то» им совершенно не нужно. Как у Пушкина: «Чем меньше женщину мы любим…» И пока гипотеза подтверждается! Почти все мои сигареты нашли бывшие курильщики вроде вас. По статистике, у нас в городе половина взрослого населения курит, бросивших среди некурящих – тоже около половины: должно быть примерно 25% на 75%, но получается 95% на 5%!
Андрей украдкой разглядывал заставленную старым оборудованием комнату с фикусом и алоэ на подоконнике, заваленный бумагами стол Зотова и самого «Кирилла Ивановича», который был ненамного его старше, но уже защитил кандидатскую и даже получил кафедру. К сожалению, вместо тонконогой студентки-лаборантки вместе с Зотовым работала Валентина Сергеевна Махова, дородная женщина лет шестидесяти. Она слушала начальника с явным скептицизмом, но не забывала подливать ему чай и выкладывать на блюдце печенье и конфеты.
– Я бы назвал этот феномен «законом уксуса», – продолжал рассуждать Зотов. Узнав, что Андрей в некотором роде почти коллега, он увидел в его лице благодарного слушателя. – На халяву и уксус сладкий, правильно? Но шутка природы в том, что ничего, кроме уксуса, на халяву вы и не сможете получить…
– Мне кажется, вы напрасно смешиваете нематериальное и материальное. И слишком упрощенно понимаете категории «нужности» и «ненужности», – мрачно сказал Андрей, которому такая логика совсем не нравилась. – Почему ограничиваете временной отрезок ненужности одним днем, а не, к примеру, одним месяцем? Это может перевернуть ваши результаты с ног на голову.
– Интересная мысль! – Даже возражения Зотов воспринимал с энтузиазмом. – Но то, что в моей выборке сигареты чаще других находят бывшие курильщики, – факт. Можно взять разные временные интервалы и посмотреть, что получится… Андрей, а вы не хотели бы подключиться к работе? Думаю, мы смогли бы оформить вас на полставки.
– Место для вас есть, но надо будет прибраться, – вставила Валентина Сергеевна. Взглядом она указала на стол у стены, на котором громоздились три старых системных блока.
– Статью опубликуем, возьмем вас в соавторы… – сказал Зотов. – Приходите в любое время, обговорим подробности.
– И печенье приносите к чаю. – Валентина Сергеевна убрала остатки сладостей в шкафчик.
– Спасибо, – поблагодарил Андрей больше из вежливости, чем от души. – Я подумаю.
Он отдал Зотову анкету и пожал руку.
Кафедра социальных прогнозов находилась на четвертом этаже учебного корпуса: заканчивался перерыв, так что пробираться к выходу пришлось через стайки студентов, опаздывавших на пары.
Институтская суета задевала ностальгические струнки и раздражала. Андрей ушел из аспирантуры в академ больше полугода назад и уже понимал, что восстанавливаться не будет: пропало вдохновение, запал. Он работал день через день в частном кадровом агентстве, подрабатывал репетитором – денег на жизнь и редкие посылки домой хватало, но перспектив не просматривалось никаких.
Сидя по выходным с приятелями в баре, он думал о том, что ничего в Москве его, в сущности, не держит: работа какая-никакая есть везде, а поддерживать общение можно и по сети.
Забрать документы и вернуться в родной Рыбинск мешало только упрямство и отчасти нежелание разочаровывать родителей. Он не считал себя законченным неудачником, но недовольство самим собой свербело,