Неочевидное и вероятное. Екатерина Годвер
идти к Маховой.
Валентина Сергеевна поливала алоэ, Андрея она встретила удивленным взглядом.
– Ваш бывший начальник, профессор Померанцев, он ведь успел построить машину? – спросил Андрей с порога.
– Закройте дверь, молодой человек, – строго сказала Махова. – С той стороны, если собираетесь шуметь и суетиться, или с этой, если хотите поговорить.
– Конечно… Простите. – Андрей прикрыл дверь и сел на краешек стула. – Моя подруга училась у Померанцева. Она сказала мне о машине. Вот я и подумал, что… – Он окончательно смутился.
– Что такое чудеса на языке грубого материализма, Андрей? – Махова отставила в сторону пластмассовую лейку и подошла к столу, заставленному старыми системниками. – Маловероятные события, которые происходят чаще, чем должны происходить. Этим и занимался Боря. Раз интересно – смотрите. – Она осторожно сняла короб с ближайшего системного блока. – Только вряд ли вы много поймете. Я вот не понимаю, хотя полжизни у Померанцева в ученицах проходила.
Андрей невольно ахнул. Вместо обычной начинки внутри системника оказалась стеклянная колба с каким-то темным камнем внутри, из колбы выходили провода, соединенные с несколькими платами. Питалась вся конструкция от обычной розетки.
– Боря под Челябинск ездил, искал обломок метеорита как материальное воплощение маловероятного события, – сказала Махова. – При нагревании и под воздействием тока обломок излучает… Нечто. Что-то такое, что смещает вероятности. Боря называл это парадоксальными волнами. Радиус действия неизвестен, так как методов измерения нет.
– Но это… эта штука работает? – растерянно спросил Андрей.
– Сперва я включала ее только из уважения к Борису. – Махова посмотрела на него со странной улыбкой. – Но потом увидела результаты Зотова и задумалась. Может, и работает. Может, нет. Вопрос вероятности. – Она усмехнулась.
– А чудо – всего лишь маловероятное событие, – тихо сказал Андрей. – Само по себе оно не хорошее и не плохое. Так?
Махова кивнула.
Была ли авария, в которую попал Померанцев, «чудом», или же тот факт, что он остался в живых? Страшный прогноз для Марининой дочки или ее выздоровление? Вряд ли кто-то знал ответ.
Андрей достал из кошелька юбилейную десятирублевку и подбросил в воздух. Прежде чем упасть на пол решкой вверх, монета секунды три крутилась на ребре.
– Маловероятно, что разум Бориса Никитича восстановится, – сказал он. – Поэтому вы держите машину включенной? Чтобы дать ему шанс?
– Не только. «Чудо-машина» – то, что Боря оставил миру. Я не могу выбросить ее или отдать неизвестно кому, – сказала Махова. – Он верил, что, если мир будет менее предсказуемым, это изменит нас к лучшему: люди станут менее пассивными, менее предубежденными, более гибкими… Может, он и прав. Если передумаете насчет работы – позвоните Кириллу и приходите к нам. С ним сработаться проще, чем кажется.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил Андрей. – После Нового года обязательно позвоню.
Из-за