Семиозис. Сью Берк
надеть на палки наконечники копий, чтобы защититься, но среди них попадались и такие быстрые, что нас жалили. Вокруг нас вились мотыльки с пятнами в виде громадных отпечатков пальцев, и каждый пытался нас укусить. Мы завернулись в дождевики и надели по две пары носков, и намазали лица грязью, и все равно лишились кусочков плоти.
За водопадом с его туманами и слизнями идти стало легче.
– Выше водопада, – рассказывала я собравшимся в погребе, – каньон похож на развалины громадного греческого храма.
Все видели картинку с Акрополем в учебнике истории – место рождения демократии. На самом деле каньон был глубоким и узким, с арками деревьев над головой и больше напоминал храм, но изображения храмов были только в текстах по архитектуре.
– Там скалы как колонны, – говорила я, – и осины вырастают рядом с ними свободными и высокими. Никаких снежных лиан. На берегах реки – луга, полные цветов.
Я не стала упоминать, что через скалы приходилось перелезать или надо было их обходить, что дорога все время шла в гору, а часть цветов оказалась маленькими кусачими кораллами с росными капельками пищеварительных ферментов на зубках. Единственной пищей, которую нам удавалось находить, были дикий лук и трилобиты размером в ладонь, выуживаемые из реки. Лук и трилобиты на завтрак, обед и ужин. Один раз нас загнали между берегом и скалой три земляных орла, они барабанили своими воздушными мешками, плясали и щелкали на нас своими большими клювами, они были размером с человека, вонючие, с шипастыми перьями, и настолько походили на кору и сухие сорняки, что без труда к нам подобрались. Мы разложили цепочку костров, чтобы их остановить, но они собрались ждать, пока у нас не кончится топливо, так что мы наловили трилобитов и швырялись ими в орлов, пока те не наелись и не ушли.
Мы оставили долину и карабкались через туманный лес мимо последнего водопада – вверх через лианы, мхи и комки пульсирующей слизи, – и наконец преодолели очередные валуны и оказались в лесу. Именно тогда мы увидели первый радужный бамбук. Небольшая купа выросла прямо у края скалы, выше многих деревьев со стволами, толщиной в бедро человека. Бамбук рос прямо и гордо, совсем не так, как змеящиеся снежные лианы. Живые радуги. На высоте наших голов висели плоды, розовые и просвечивающие, яркие в солнечном свете.
Мы с Джулианом переглянулись. Нельзя есть что-то непроверенное.
– Они выглядят точно так же, как то стеклянное украшение, только они больше, – сказала я.
– Снежные лианы могут убивать, если захотят.
– Но бамбук еще с нами не встречался, так что у него мнения быть пока не должно.
Плод легко отделился от плодоножки. Внутри тенями виднелось три семечка. От него пахло свежей пшеницей и корицей. Я откусила кусочек: на язык попал сладкий маслянистый сок. Джулиан наблюдал.
– Если он меня убьет, – заявила я, – я умру счастливой.
Но пока больше есть я не стала. Я погладила гладкий вощеный ствол и представила его себе в виде дверных рам, или стропил, или расщепленный и сплетенный в настенные