Поколение пепла. Алексей Доронин
они были кочевниками, они не знали горя.
Зимой Волосатый виртуозно гонял на снегоходе, чему обучил и остальных. У него были бицепсы тяжелоатлета и абсолютно сорванная крыша. Он был невысокого роста, с короткими ногами кавалериста и широким, как бочка, торсом. Это он когда-то пытался пристрастить банду к силовым видам спорта, включая армрестлинг, хотя те не прижились. Но все успели понять, что он сможет уложить любого, даже не сбив дыхание.
– Волосатый, какой улов нынче?
– Немного, – бывший байкер снял шлем и стащил с заднего сиденья «Хонды» тяжелый тюк.
Бритый бугристый череп охотника за головами покрывала колючая щетина – прозвище осталось от прежних времен. Когда они его встретили, тот действительно носил заплетенные в хвост волосы и серьгу в левом ухе. Они хотели было без лишних слов отправить «неформала» с обрыва вместе с его мотоциклом, но он оказался местным, а среди беглецов как назло не было ни одного сибиряка.
Как ему удалось расположить бандитов к себе, не сказал бы теперь никто. От серьги он отказался сам, когда Бурый намекнул, что их носят или пираты, или геи. «И где твоя шхуна?» На этом компромиссы закончились. Мотоциклист до сих пор носил черный бомбер, весь исцарапанный и исколотый, про который говорил, что снял с убитого скинхеда.
Разговаривая, он имел привычку перекатывать в руке шарики от подшипника. Как-то раз дурачок, который целый месяц жил в шайке на положении шута, неудачно сострил про эти шарики и получил один из них в лоб.
Перекатывал он их и теперь. Парадоксально, но Бурый решил, что это хороший знак.
Второй мотоциклист – сухонький мужик с остроносым ястребиным лицом – развязал мешок.
– Вот, армяшку приволокли. Говорит, жил в каком-то поселке, надоело, ушел на поиски лучшей доли, мля, – осклабился Волосатый, как фокусник кролика, вытащив из мешка за шкирку подростка лет пятнадцати. – Ну, говори дорогой, откуда куда путь держишь.
– Я уже все сказал.
Вряд ли мальчишка не понимал, куда он попал и что ему светит. Скорее, наоборот, отлично понимал, и это была не бравада, а истерика. Бурый и не такое в жизни видал. Вот и голос парня сломался, в конце фразы сорвался на писк
– А ты повтори, мартышка, – Волосатый занес было ногу, обутую в «Коркорен», для удара. Эти зализанные, с лакированным носком ботинки Бурый считал жутко непрактичными, для зимы они вообще не годились, но Волосатый любил щеголять в них. Неужели испачкает?
Не дожидаясь этого, Бурый его остановил. – Неа. Так дело не пойдет. Мы ж не звери. Как тебя зовут, пацанчик?
– Даниелян.
– Самый умный из армян, да? Что мне твоя фамилия… Имя у тебя есть?
– Армен.
– А я думал Ваня… Вот что, Армен, пошли с нами. Расскажешь побольше про ваш городок. Мы же соседи, в гости ходить будем.
Он положил руку ему на плечо и в сопровождении Деда повел в свою палатку, подмигнув по пути Волосатому. Тому нельзя было доверять такое тонкое