Убийственный фарс. Светлана Гороховская
на крыльце. Он выглядел сердитым и пьяным.
Одежду они сдали в гардероб, как и отдыхающие из других корпусов. Его номерок остался у Оли. Федя злился и отказывался возвращаться, так и побежал бы в одном пуловере. Яся отдал ему свой тулуп, у него осталась куртка в подсобке. Ему тоже вдруг захотелось сбежать, хотя вечер ещё не закончился. Но они и не должны были оставаться до конца, только диджей. Улучив момент, пока Снегурка с кем-то отплясывала, Яся стащил куртку. С Фёдором они прошли через пустырь, в посёлке разошлись по домам. Почему тот потом пошёл обратно, не понятно.
Накормив, Ясю отпустили. И тогда Оля заплакала.
– Я должна была догадаться! Видела же лежавшего Мороза!
– Олюшка, прекрати! – Лиза достала карты.
Герман уселся на диван рядом с Олей, и обнял. Она всхлипывала-всхлипывала, потом как-то сникла.
– Я с самого начала знала, что он скоро умрёт.
Вот так новости! Герман вытирал её лицо своим платком.
– Когда мы обнимались на крыльце летом. Помнишь, ты ещё пришёл узнать мой номер?
Есть, значит, можно на голом столе, а для карт – скатёрка зачетная! Да, девчонки, с вами не соскучишься.
– В момент смерти рядом с Федей… всё смешалось… люди, кони, – Лиза подпёрла голову. – Ничего не понимаю!
– Почему он себя так агрессивно вёл? И на вечере, и вообще.
Раньше Федя был разумным, любопытным и справедливым. На своём дне рождении Герман толком наедине с ним не общался, но ничего особо странного не заметил. Сейчас же он пил, ныл или кричал.
Лиза выкладывала карты. Скоро колода закончится, а она всё молчит.
– Я думаю, – пискнула Оля, – он чувствовал, что умрёт. Примерно с месяц назад, его как подменили.
– Может, болел? Он не обследовался
– Я предлагала, уговаривала. Он всё отмахивался, потом, мол, потом. После нового года, сейчас некогда. На каникулах большой наплыв отдыхающих. В феврале всегда затишье, – она опять тихонько заскулила.
– Это просто несчастный случай, – Лиза не отрывалась от карт.
– Он бы всё равно умер! – выдала Оля. – Не вчера, так через месяц – карма такая!
– Как будто чей-то злой умысел, – шептала Лиза.
– Кто-то наколдовал? Кому Феденька помешал?
– Девоньки, уже совсем ересь какая-то получается! – возмутился Герман.
– В проклятье Аглаи, значит, верил! – надулась Лиза.
Не просто верил, умотался из-за этого от беременной подруги подальше. Обещала сына нерождённого извести. Может, и не воспринял бы угрозы буквально, если бы Лиза до этого ребёнка не потеряла. Если бы он сам Вадика только не схоронил. Господи, а может, всё это просто слова, и не было никакого проклятья? Но в посёлке ведьму боялись. А он, после слов маленькой Аглаи, всю жизнь боялся пауков. Потом они много лет жили-дружили по-соседски. Ничего, кроме дружбы, с ведьмой у них не было. Да и видел он до последнего перед собой не старуху, а маленькую забитую девочку, с которой в посёлке никто не хотел дружить.
– Может, кто-то мстил Аглае, а отрикошетило на Фёдора? –