Ося Громный. Антон Шварцман

      Часть I

      Весна в Запупыркине уже заканчивалась – стаял последний снег, птички, напевшись вволю, уже начинали вить гнёзда, а по улицам ходило разодетое народонаселение города, радуясь тому, что ещё не скоро доведётся снова напяливать на себя зимние вещи.

      После Большого Города жизнь в городе маленьком кажется неинтересной и даже невыносимой. Ни разнокалиберных вывесок на каждом шагу, ни высоких остекленных зданий, ни заведений всех мастей и сортов, и – самого главного – непохожих друг на друга людей. Лишь обшарпанные хрущевки, доживающие свой век «деревяшки», озаборенные частные фазенды и люди только двух видов – пьяные и трезвые.

      Вид провинциального убожества навевал на Осю Громного желание поскорее напиться – всё восставало в нём при виде родного Запупыркина, в который он, как надеялся, больше никогда не вернётся. Но нет – родной город снова стал явью, и Ося, взяв в магазине пару двухлитрового «Местного», шёл по улице, в очередной раз страдая от того, чего он лишился. До диплома оставалось два года, и вдруг – бац! – жизнь без чётких перспектив! За что?? За что?? – тоскливо пела душа, и он опять вспоминал, как сидя в поезде, провожал взглядом удаляющуюся от него жизнь. От этого Осе хотелось плакать, и он плакал, когда получил известие от матери о том, что на дальнейшее обучение денег уже не хватит – в связи с Финансовым Кризисом и распадом Осиной семьи, денег не стало.

      И вот сейчас Ося шёл по улице с двумя баклажками «Местного». Душа страдала от несправедливости, голова – с похмелья, а карман грозил пострадать от безденежья – остатки материных денег таяли, грозя дефолтом.

      Домой идти не хотелось. Прийти домой для Оси означало слушать материны причитания о трудовой неустроенности. Иди в охрану, иди в продавцы, сходи туда, сходи сюда. И так с утра до вечера – как заезженная пластинка. Лентяй, тунеядец, живёшь на моей шее, ничего не хочешь, ничего не делаешь, вон сосед наш – был хулиганом, сейчас в нефтянке начальник отдела, вон твой двоюродный брат начальник охраны, а ты, ты, ты… Надоело!

      И Ося ходил и туда и сюда – и там и здесь разводили руками и говорили: «мест нет». Помыкавшись по учреждениям, теперь Ося ходил искать работу уже больше для виду – чтобы не сидеть дома и не выслушивать очередные причитания по поводу того, какой же он (в смысле Ося) лентяй и тунеядец. В одно лишь место он мечтал устроиться – в редакцию «Запупыркинского Вестника», но, как назло, и там разводили руками, мол, мест нет, ничем не можем помочь, если будет какая-нибудь вакансия, мы вам немедленно позвоним. Но они, естественно, не позвонили. Зачем им недоучившийся студент, пусть и журфака, но без диплома. Эх, вот если бы мне попалась какая-нибудь сенсация! – мечтал Ося за пивом – Написал бы убойную статью, принёс бы в газету, и меня бы сразу в штат взяли! Но, увы, город сенсациями не изобиловал, и нищета, угрюмо тасуя пропитые и проеденные Осины деньги, грозила стать реальностью…

      Которую Ося сейчас сдерживал очередными дозами «Местного» на квартире у Жоры Потебни, друга и одноклассника. Под нехитрую закусь и кружки пенного, Жора – участковый на выходном – и Ося бичевали язвы российского общества, иногда перемежевывая их со случаями «из жизни».

      – Да забей ты уже! – спотыкающимся от пива языком говорил Жора, закуривая очередную сигарету, – Что ты, виноват, что ли, что работы в городе нет? Всему своё время – ещё такую работу найдёшь, что все завидовать будут! Ну, давай, – он разлил по кружкам остатки пива из первого баллона.

      – Я вот – продолжил он – тоже не сразу участковым стал. Пахал где придётся, пока не вспомнили, что я, оказывается, участковый. Так что, Оська, пей, не переживай! Прорвёмся! Имели мы их всех!

      – Вот если бы что-нибудь сенсационное произошло в городе, – еле выговорил сложное слово не менее хмельной Ося – Я бы тогда им всем показал.

      – Да если бы, – махнул рукой Жора, подняв свою кружку с пивом, – Какие тут сенсации? Пьянь да рвань. Достали уже! Тоже, мужик, мечтаю о каком-нибудь классном деле, чтоб с загадкой, как в детективах этих. А то приходишь на работу – одно и то же. Но куда деваться? Давай за дружбу! И чтоб работу хорошую нашёл!

      Дзинь! – они чокнулись кружками и выпили. Потом ещё выпили. И говорили. И ещё выпили. И ещё говорили. А что было дальше, Ося плохо помнил, потому что он уже отрубился на Жорином диване.