Вера Холодная: Осколки мифов о первой звезде русского кино. Евгения Ивинг
старается держаться вне политики и пытается продолжать заниматься чистым искусством.
Перед началом съемок Софья Холодная беспокоилась, что Веру представят в фильме в карикатурном облике, примерно так, как в оперетте Плоткина, где звезда немого кино распевала куплеты с бандитом Мишкой Япончиком. Никита Михалков вежливо, но твердо ответил Софье, что кино они собираются снимать не документальное, а художественное, и главную героиню фильма зовут не Вера Холодная, поэтому ей не о чем беспокоиться.
Тем не менее, зрители однозначно связали воздушный образ актрисы, созданный Еленой Соловей, с Верой Холодной. Фильм понравился советскому зрителю, но эмиграция откликнулась разгромной рецензией: «В общем-то о «Рабыне любви» (так в тексте) вряд ли стоило бы писать, если бы советский кино-халтурщик не воспользовался бы для прославления большевизма личностью самой знаменитой русской киноактрисы, Веры Холодной, поставив в фильме её прототипом актрису Ольгу Николаевну, которую играет Елена Соловей. Но эта актриса ни по внешности, ни по душевному облику ничего общего с Верой Холодной не имеет. Её игра даже отдаленно не напоминает игру королевы русского экрана, а содержание фильма, якобы воспроизводящего ее последние дни в белой Одессе – сплошная и наглая ложь. Представив прототип Веры Холодной сообщницей большевицких подпольщиков, Н. Михалков тем самым плюнул на ее могилу»[29].
Безусловно, мнение эмиграции о художественном вымысле было слишком категоричным, но это они еще не читали роман Смолича «Рассвет над морем». К сожалению, свободный от приукрашиваний (в ту или иную сторону) беспристрастный документальный фильм о Вере Холодной по сценарию Болобана так и не был снят в связи с исключением темы из плана Центральной студии документальных фильмов. Хотя сначала заявка была принята благосклонно. Болобан свои материалы для сценария документального фильма предложил журналисту, кинокритику, члену Союза кинематографистов и Союза журналистов СССР, М.С.Беляевскому.
Это было в стиле Болобана. Николай Александрович всегда щедро делился своими материалами с теми, кто выражал заинтересованность судьбой Веры Холодной. Летом 1966 года вдова Ханжонкова познакомила Болобана с научной сотрудницей института кинематографии Неей Зоркой (1924-2006), которая собиралась писать книгу о первых звездных актерах русского немого синематографа, Иване Мозжухине и Вере Холодной. Болобан передал свои материалы для совместной публикации, но Нея Зоркая написала монографию о Холодной совсем в другом ключе. Ее черновая статья, которая находится в РГАЛИ, построена на крайностях, как бы провоцируя читателя на полемику.
Начало монографии обескураживало. Зоркая писала о Холодной резко отрицательно. Что Холодная никогда раньше не интересовала никого из искусствоведов, а единственное положительное мнение одного из первых киноведов, Б.С. Лихачева (1898-1934) было признано ошибочным исключением. Лихачев в 1927 году, когда говорить хорошо о Холодной и дореволюционном кино было еще не принято,