В ответе за любовь. Александр Сгадов
королеве дали.
Знать, пришла пора самой Зимы…
Я с балкона убираю фикус.
Что смогу, спасу от холодов.
Чувствую полона горький привкус:
«Как всегда, рабом стать не готов…»
Душа Распутина гуляла
Душа Распутина гуляла,
Топила мелкие суда,
Вонзала ветров злые жала,
Срывала крыши без труда.
Покуролесил знатный старец,
За смерть в мученьях отомстив.
При царской власти – ординарец,
Беснуясь, что давно не жив…
А я смотрел с балкона козни,
На волны, на девятый вал
И крикнул, что не нужен в гости,
Народ от ужасов устал.
От бури – смерть и мракобесье
И подожженные тела.
И нищеты людской бесчестье,
И каша всем без молока…
Притихли ветры… Кто-то слушал,
Поэта скромного внимал.
Как странно, есть у духов уши
И не всегда гримас оскал.
Неужто нужно просто кануть,
Чтоб научиться понимать.
Не верить хаосу – капкану,
Так не любить Отчизну-мать?..
Вдруг на балкон охапку листьев,
Порыв швырнул почти в лицо.
Его сложил почти без мыслей,
Но вдруг заметил: «Хорошо…»
Букет из клёновых ладошек
Пахуч гербарною порой:
«Спасибо, старец! Мир не брошен…
За бурей люди ждут покой…»
Хрустальный сосуд
Вечер осенний. Листья в окно
Гонит вселенская тьма.
Вывесил месяц над миром руно —
Пушистые облака,
Звёзд мишура – костровые угли
Вряд ли согреют собой.
Тлеют, мерцают всю ночь до зари
И охраняют покой.
Если послушать на небе звезду,
Можно понять разговор.
Эта звезда отводила беду
С давних мальчишеских пор.
Рядом звезда повела за собой,
Путь освещая во мрак.
Но и она возвращала домой
Даже из грязных клоак.
Дым сигаретный взлетел к облакам,
Тучки накрыли звезду.
Дождик упал беспардонно к ногам,
Гром разворчался в грозу…
Я прекратил раздражать небеса…
Снова ушли облака.
Как это просто творить чудеса,
Не отравляя века…
Только бы внукам звезду передать,
Хрустальный сосуд за окном.
В нём до краёв, как вино, – благодать
И сомелье колдуном…
Кошмар мне снится
Мне снится лейтенант из нашей роты,
Атака в полный рост на чёртов дзот.
Потом лишь часть, остатки от пехоты,
И тост за тех, кому в бою везёт…
Кошмар мне снится, что лежу убитый…
Проснувшись вдруг, я радуюсь: «Живой…»
Пусть тост «за павших» будет недопитым,
Пусть все вернутся к матерям домой…
Пишем о Рае главу
Осень прохладная, птица ранимая,
Белый