Лети, светлячок. Кристин Ханна
для этого – воскресить в них радость, поэтому лишь молча отхлебывал «Корону». Усталая официантка принесла им пиццу, когда на «сцене» появились двое гавайцев с гитарами. Начали они с гитарной аранжировки «Где-то над радугой» Израэля Камакавивооле.
Джонни почувствовал, как рядом появилась Кейт. Она прижалась к нему и стала тихо, не попадая в ноты, подпевать. Он оглянулся, но увидел лишь Мару. Та смерила его сердитым взглядом:
– Чего? Я вроде без телефона.
Не зная, что сказать, Джонни промолчал.
– А вообще плевать я хотела, – буркнула Мара.
Зазвучала следующая песня, «Ханалеи при луне». На сцену вышла красивая женщина с выгоревшими на солнце волосами и лучезарной улыбкой и начала танцевать хула. Когда музыка стихла, женщина подошла к их столику.
– Я вас помню, – сказала она Джонни, – в прошлый раз, когда вы сюда приезжали, ваша жена попросила научить ее хула.
Уиллз посмотрел на женщину:
– Она умерла.
– Ох, соболезную, – проговорила женщина.
Господи, как же ему осточертели эти слова!
– Она бы порадовалась, что вы нас запомнили, – пробубнил Джонни.
– У нее была чудесная улыбка, – сказала танцовщица.
Джонни кивнул.
– Ну что ж, – она по-дружески похлопала его по плечу, – надеюсь, острова помогут вам. Они умеют. Главное – позволить им. Алоха.
Позже, когда они уже на закате возвращались в дом, мальчики так устали, что поругались, а вымотанный Джонни даже вмешиваться не стал. В доме он помог им раздеться, уложил в кровати и поцеловал перед сном.
– Папа, – сквозь сон пробормотал Уиллз, – пойдем завтра на море?
– Разумеется, Вильгельм Завоеватель. Мы за этим и приехали.
– Я сразу в воду побегу, первый. А Лукас у нас трус.
– Сам ты трус.
Джонни снова поцеловал их и встал. Вздыхая и ероша волосы, он бродил по дому в поисках Мары. Дочь он нашел в шезлонге на веранде. Бухта купалась в лунном свете, в воздухе висел дурманящий, сладкий запах соли, моря и плюмерии. На полоске пляжа горели огоньки костров, вокруг которых виднелись темные фигуры людей – неподвижные и танцующие. Смех вплетался в шелест волн.
– Надо было приехать сюда, когда она жива была. – Юный голос дочери звучал грустно и отрешенно.
Джонни ее слова ранили. Они ведь и собирались приехать. Столько раз планировали, а потом отменяли – почему, он уже не помнил. Тебе кажется, будто у тебя море времени, а потом вдруг понимаешь, что ошибся.
– Возможно, она сейчас смотрит на нас.
– Ага. Не иначе.
– В такое многие верят.
– Жаль, что я не верю.
Джонни вздохнул:
– Да уж. Я тоже.
Мара встала и посмотрела на него глазами, в которых грусть выжгла остальные чувства.
– Ты ошибся.
– По поводу чего?
– Вид за окном ничего не меняет.
– Мне просто нужно было уехать оттуда. Неужели неясно?
– Ясно. А мне нужно было остаться. – Мара развернулась и направилась в дом.
Дверь за ней закрылась,