Вербы Вавилона. Мария Воробьи
закончить, как замолчала. Было в мертвом лице, в его просящем виде что-то такое, что заставило ее повременить.
И Шемхет спросила второй раз:
– Кто ты? Ответь мне.
Он молча смотрел на нее. Страх немного отошел, и тогда Шемхет спросила другое:
– Зачем ты пришел к людям?
Мертвец покачнулся взад-вперед, но снова ничего не ответил.
– Тебе что-то нужно?
И тогда он приподнял руки. А потом, словно одумавшись, опустил и снова замер. Шемхет сглотнула.
Какой-то негромкий звук отвлек ее, и она на минуту отвернулась от мертвеца. А когда снова повернулась, оказалось, что никого перед ней нет. Шемхет повертела головой, но было пусто, только темнел город за спиной, да от реки поднимался туман. Она присела на корточки, внимательно вглядываясь в песок, на котором стоял мертвец. Ей показалось, что он чуть-чуть примят.
Как странно. Какое необычное происшествие. Уж не привиделось ли ей? Но песок… Надо будет спросить Убартум. Или нет, лучше саму госпожу Эрешкигаль. Вдруг она подаст какой-то знак?
Тогда Шемхет вспомнила о деле, за которым сюда пришла. Она уже собрала все травы и поэтому пошла во дворец.
Шемхет обещала найти Арана и навестить сестер, а она всегда очень серьезно относилась к своим обещаниям. Она решила, что сегодня хороший день для этого: она передаст травы лекарям и всех повидает.
Шемхет шла по улице столь широкой, что три колесницы могли спокойно разъехаться, не задев друг друга. Неожиданно рядом остановилась богатая крытая повозка, запряженная двумя лошадьми, которыми правил немолодой раб. Женская пожилая рука отдернула занавески, показалось волевое сухое лицо старухи.
– Вот это встреча. Царевна Шемхет!
– Я рада приветствовать вас, – сказала Шемхет.
Она узнала Адду-гупи, мать Набонида и бабушку Арана.
– Куда ты идешь, во дворец? Садись ко мне!
Шемхет нырнула в повозку и села напротив старухи. Внутри пахло пряными духами и старостью. Но больше старостью, чем пряностью. Адда-гупи нетерпеливо постучала по дверце, и возница тронулся.
– Почему ты ходишь пешком? – спросила она. – У вас что, лошадей нет? Где это видано, чтобы старшая жрица пешком ходила!
– Я люблю ходить пешком, – неловко ответила Шемхет.
В Доме Праха было несколько повозок. И лошади, и возницы. Но их часто приходилось ждать, ведь они возили мертвецов на кладбище, и поэтому жрицы привыкли ходить. Ездила только верховная. Да и Шемхет действительно любила ходить пешком.
– Это глупо, – сказала Адда-гупи, – достоинство надо блюсти.
Шемхет промолчала, и почему-то это раздразнило старуху:
– Думаешь, ты такая свободная? Однажды ты станешь верховной. Но все будут помнить, как ты, будучи девчонкой, бегала по улицам, словно нищенка. Сила любого храма строится на власти, тайне и высоком положении. Сила любого жреца. Глупо этим пренебрегать.
– Сила жреца строится