Попаданка в Злодейку. Ректор, это не я!. София Руд
дом. Просто увидела, как госпоже стало плохо, и помогла.
– Вы?! – Голос полон недоверия и усмешки. – Помогли?!
– А что вас удивляет? – не понимаю я и тут же вспоминаю, что я не в своем теле, а под личиной его врага. – Люди меняются!
Крепкие пальцы сжимают мое запястье сильнее, и я ойкаю, не выдерживая натиска.
– Пустите!
– Люди меняются, но не вы, леди Сьерра, – уверенно цедит ректор, однако мою руку все же отпускает.
Я тут же прижимаю горящее огнем запястье к груди, желая унять пламя. Ректор внимательно отслеживает это действие и корчится. Сначала, как мне кажется, он удовлетворен тем, что наказал хоть так, но после я вижу в его глазах разочарование. Во мне?
В самом себе. Взгляд его остается таким же злым и жестоким, однако я замечаю за этой ненавистью нечто большее. Он не злодей. Злодей бы не стал сдерживать гнев, который разъедает его изнутри, и говорить на «вы» с той, кого люто ненавидит.
– Вам отшибло память, но не голову. И то первый факт вызывает сомнения, – теперь он говорит напористо, но спокойно, тихо, а меня кидает в дрожь так, словно тут благим матом орут.
– Не пытайтесь никого одурачить. Что бы вы ни задумали, чтобы вы ни хотели от этой женщины – оставьте это! Не приближайтесь к ней больше. Ибо мое терпение уже на исходе.
Глаза, таящие в себе мглу, больше не хотят смотреть на меня. Ректор кидает порцию презрения и уходит, а я остаюсь одна в тени высоких кусов, судорожно сжимая пальцы.
Так обидно, так больно, что я не могу сдержать слезы. Ненавижу себя за то, что причинила боль той женщине своим появлением. Ненавижу Тессу за то, что она натворила. Но самое худшее – что теперь в этом теле я, но все равно ничего не могу исправить.
Яркая вспышка бьет по глазам. Такая, что сродни свету фар в ночи. Голова гудит, и перед глазами несутся картинки. Сумбурные, непонятные, неразборчивые. Лишь одно виденье останавливается на секунду.
Это Академия. Красавица с каштановыми кудрями стоит в коридоре.
Ларетта. Она держит в руках книги и о чем-то мило беседует с ректором.
Он верен себе, сдержан и неприступен, но тут вдруг тепло улыбается ей.
– Что же она ему сказала? – проносится у меня в голове. И кулаки сжимаются до хруста.
В груди начинается пожар, ревность затягивает с головой. Я, то есть Тесса, готова крушить все, однако продолжаю стоять и смотреть, медленно «распиливая» девочку взглядом.
Все эти черные эмоции прожигают меня насквозь, до тех пор пока не рябит в глазах. Виденье тает, мелькают зеленые листья кустарника, а затем я, кажется, падаю. Еще миг, и вокруг темнота.
Не знаю, сколько времени я провела в отключке, но в себя прихожу очень туго. Первое, что ощущаю, – тошнота и головокружение. Будто бы вчера перебрала шампанского.
С ним я не в ладах совсем. Два фужера, и здравствуй, наутро мигрень.
Веки с трудом подчиняются. Глаза бредут по потолку, по стенам, передавая мозгу сигнал, что я вовсе не дома. То есть ни в одном из уже знакомых мне домов.
Я вообще неизвестно где!
В