Незачет для бывшего. Мария Фирсова
его идея подменить! Разговора о том, как почти и не было.
Я вообще на этот день планировал другое – сорваться с цыпочкой на базу отдыха.
Новый год на носу, а моя новая подружка решили встречать его в самом романтичном месте области. И плевать, что находилось оно у черта на рогах. Зато сосны, тишина, деревянные домики и чистый воздух… и отсутствие сотовой связи, интернета и нормальной дороги.
– Ну, чего ты теперь от меня желаешь-то? – искренне не понимал я, выслушивая старшего зануду.
– Уладь все!
– Чего? – вскочил я со стула, подумав, что знай, чем все закончится, отомстил бы Тимке авансом, подсунув вместо аспирина таблетки от запора.
– Исправь ситуацию, – повторил он строго.
Лежачего бить нельзя! С детства запомнил и заповедь не нарушал. А хотелось сейчас.
Пока старший развлекался бездумно вчера, что на него, кстати, совсем не похоже, я вкалывал на стройке, пытаясь заработать лишнюю копейку.
Заработал, чтобы потратить сегодня, но братец в шесть утра огорошил звонком. Уж думал, что-то серьезное, с места сорвался, а застал его… Болезненным. Ага, никак черт попутал или женский коллектив, что Тимка налакался подобно слепому котенку, а теперь страдал от головной боли. Лежал себе на диване, пока я там лепет выслушивал его студентов битый час.
– Не буду! – стоял на своем. – Тем более не знаю как.
– Нарисуй там, а? Тебе чего жалко? Дети все-таки.
– Дети? – рассмеялся я. – Здоровые лбы, на них пахать можно. К тому же там небольшие проблемы… – поскреб за ухом, сморщив лоб.
Говорить Тимки или нет? Процент того, что прибьет он меня на месте мал, может, и стоило попробовать.
– Какие? – рычал почти Демидов-старший, скинув свой компресс.
Даже привстать попытался, но тут же, побледнев, снова падал на подушку.
– Там слегка ведомости подпорчены. Меня уже отчитали. Удивились еще так, мол, Тимофей, вы всегда аккуратны, а тут документы… и халатность. Короче, возможно, ты на карандаше.
Наверное, все-таки лучше было молчать.
Тимке мой рассказ не понравился. Он сжал челюсть, аж перекосило бедного, а потом проскрипел не хуже калитки в огороде у мамы.
– Убью.
– Сам виноват! – железный аргумент, против которого он пойти не мог. По крайней мере, пока его голова болела и отказывалась соображать. – Этот бабник Козловский сам напросился. Слышал я утром в буфете, как он дружкам своим втирал, что окучить собирался Лерку.
– Теперь понятно, – вздохнул Тим, – месть…
– Ничего подобного, – попытался я отнекиваться, не собираясь признавать, что он почти прав. Самую каплю.
– И что дальше? Козловский хоть жив?
– Ну из полиции тебе же не звонили! – фыркнул я, растянувшись в кресле, наблюдая, как на одинокой сосновой ветке, что стояла в старенькой вазе, раскачивался синий стеклянный шар.
– Боже… – принялся стонать Тим.
– Он был первым не сдавшим, а потом как-то все пошло… – припоминая, начал я пересказ. – Увлекся, с кем не бывает.
– Ты препод. Должен был