Непредвиденные обстоятельства. Полина Охалова
санями», – что правда, то правда. Лететь оставалось чуть больше часа, большинство пассажиров мирно спали, мужик через проход, свесив голову на грудь, сладостно храпел, причем как-то сложносочиненно, заковыристо. Стоило только Ксении, осторожненько убрав голову внука Васьки со своего плеча, угнездиться в тесном кресле и начать задремывать, как равномерные рулады соседского храпа прерывал внезапный мощный, прямо-таки львиный рык. Голова соседа вскидывалась, как у боевой лошади, но тут же возвращалась на исходную позицию, а робкая Ксенина дрема отлетала, как пух, от уст Эола. Вот еще одна неотвязная привычка многолетнего преподавателя литературы – голова набита цитатами, как подушка ватой.
Ксения потянулась, оглядела сонное царство вокруг и решила развлечь себя походом в туалет. Встав с кресла, она не удержалась и легонько тронула за руку храпуна. Тот на секунду затих в недоумении, а потом так взревел, что подросток, сидевший рядом с ним, открыл глаза, посмотрел на мужика и стоявшую над ним Ксению мутным взором, вздохнул блаженно и отправился досматривать свои горячие тинейджерские сновидения. «Хорошо быть молодым, просто лучше не бывает», – подумала Ксения и отправилась на ватных отсиженных ногах в хвост самолета. Как ни странно, один из туалетов в этот ночной час был занят, а путь к другому преграждал корпулентный господин далеко не первой молодости, лысоватый, с крупным носом, на который были водружены модные очки-велосипеды. Дяде они совсем не шли и делали его похожим не на Джона Леннона, а на сову, торчащую чучелом в витрине зоомагазина. Мужик беззастенчиво в упор уставился на Ксению Петровну. Скользнув взглядом по слежавшимся волосам с сединой победно проступающей сквозь «благородный каштан», по лицу со следами не былой красоты, а утомительной дороги, по грузноватой фигуре женщины за.. , господин, как ей показалось, состроил брезгливую мину. «На себя-то посмотри, совун», – мысленно прошипела Ксения Петровна, которая терпеть не могла мужчин с таким хозяйским взглядом. Она сразу вспомнила давнего коллегу по кафедре, плюгавого и нечистоплотного, который любил попенять ей за нелюбовь к высоким каблукам. На ее возражения, что это неудобно и нездорово, товарищ отвечал, что так бы она могла радовать глаз и производить хоть какое-то впечатление на мужчин. Вот просто надо было ей с утра, как встанет, сразу и озаботиться, как бы ей произвести хоть какое-то впечатление на этого маломерного нарцисса, с которым она даже в столовой рядом старалась не садиться.
А теперь каким образом этого самодовольного урода от двери туалетной оттереть? – призадумалась Ксения, но тут, на ее счастье, открылась другая дверь, из которой вышла миловидная женщина. Извинившись, Ксения протиснулась мимо нее в кабинку. Сделав свои нехитрые дела, она хотела уже выйти наружу, но поняла, что и женщина, и мужчина не вернулись на свои места, а стоят у дверей и разговаривают. Причем, хоть говорили они негромко, но разговор был, судя по всему, довольно бурным. Секунду поколебавшись, Ксения припала ухом к двери. Всех слов она разобрать не могла, но кажется, мужчина делал даме комплименты и загораживал путь, а она пыталась пройти и просила его убрать руки. «А ты похорошела, расцвела прямо, – расслышала Ксения. «Скажете тоже! Да ладно Вам, ей Богу!
У двери, как ей послышалось, началась какая-то возня, и Ксения нарочито громко начала отодвигать дверную задвижку.
Когда она высунула нос из туалетной двери, мужчина неторопливой и на ее взгляд, противной вертлявой походкой удалялся по проходу. Женщина одернула блузку и тоже двинулась вперед. Ксения успела услышать, как она пробормотала что-то, кажется, недоброжелательное.
«Понимаю тебя, милочка, – мысленно проявила гендерную солидарность Ксения.
Женщина села на свое место в хвосте самолета, а мужчина расположился в кресле за два ряда до Ксениного. Он не успел (или не специально не захотел!) убрать ногу, так что Ксения запнулась и еле удержалась, чтоб не упасть. Остроумный господин демонстративно прикрыл глаза – сплю, мол, какой спрос, а с извиняющимся видом на нее посмотрел парень в кресле рядом с совуном. На раскрытом столике перед ним стоял компьютер. Любопытная Ксения взглянула на экран – там была таблица с какой-то цифирью. Да, не все спят или болтаются по самолету, как дерьмо в проруби, некоторые и трудятся в ночную смену!
Но тут Ксения чуть не упала во второй раз и на этот раз не от подножки – самолет резко качнуло и затрясло. Спустя минуту включился свет и раздался мужской голос. Ксения, как обычно, поняла только начальное «Dear passengers, this is the captain speaking»1. Впрочем, если бы капитан говорил свою речь по-русски, она тоже вряд ли что-то разобрала. Летчики, которым было вменено в обязанность успокаивающе пару раз за рейс поболтать с пассажирами, всегда делали это на редкость невнятно, будто одновременно дожевывали принесенный бортпроводницей обед.
Ксения торопливо опустилась на свое место. Самолет еще раз тряхнуло не по-детски, он резко накренился, по проходу побежали бортпроводницы, проверяя застегнуты ли ремни. Из репродуктора опять раздался голос капитана. «Что он говорит? – не на шутку встревоженная Ксения Петровна толкнула в бок проснувшегося внука Василия. «Говорит, что попали в зону грозы, просит быть спокойными, пристегнуться и сидеть на своих местах», – быстренько
Дорогие пассажиры, с вами говорит капитан (англ.)