Преображения Павла Волгина. роман в стихах. Олег Львович Бушуев
лёжа в собственной постели.
Анатомы, вскрывая тело,
Причины смерти не нашли
И к «тайнам века» б отнесли,
Имей он в обществе значенье.
Для формы написали там:
Мол, «в результате нарушенья
Дыхания», всё как всегда.
Но Павел почему-то сразу,
Услышав заключенья фразу,
Всё как убийство расценил
И сам себя в нём обвинил.
И впал в депрессию такую,
Что перспективу потерял
С остатком веры. И врагу я
Такого бы не пожелал.
Как будто в запертые двери
Упёрся он в своё безверье,
И запил бы наверняка
От ощущенья тупика.
Лишились смысла ритуалы,
Что мы привычками зовём,
Ему покоя не давали
Сомненья в знании своём.
Он вспоминал, как был счастливым,
Ведь счастье – чувство перспективы,
И тот, кто потерял его,
Тот уж не ценит ничего.
Не верил в дружбу больше Павел,
Ведь друг его оговорил
И под статью почти подставил,
И, в результате, разорил.
Теперь одна была забота
У Павла – подыскать работу,
Где нужно знанье и талант.
Но скоро бывший коммерсант
Все поиски такие бросил,
Надеясь на благую весть.
Теперь владели им вопросы:
Где ночевать и что поесть.
На биржу дважды обращался,
Уже батрачить соглашался.
За внешним видом не следил
И чёрт – те в чём везде ходил.
Есть сотни способов надёжных,
Чтобы иметь «бабло и кайф»:
Напёрстки, масса всевозможных
Услуг и прочий герболайф.
Но он не мог пойти на это,
Накладывала совесть вето,
Одно – чиновников дурить,
Другое – простаков «доить».
За долг лишился он квартиры,
Уж поутру не пил «Боржом»,
Всё бормотал о славе мира,
И постепенно стал бомжом.
Кормился где-то по базарам.
Бродя везде со свёртком старым,
Напоминающим суму,
Отцом завещанным ему,
Живя в апатии великой,
Спал на вокзале по ночам,
Терялся днём в толпе безликой,
И по делам уж не скучал.
Смысл жизни не искал теперь он,
Не видя выхода, не веря,
Что будет и беде конец,
Как говорил порой отец.
Матрица совершенства
С отцом в разрыве был наш Павел,
Как получается подчас,
Поскольку цели сам он ставил,
Отец ему был не указ.
Быть может, это путь к свободе,
Хотя, хорошего тот, вроде,
Ему хотел, но знаю я,
Что жизнь у каждого своя.
И в завещанье перед смертью
Он Павла не упомянул,
Другим свой дом оставил детям.
Всё ж, чувствуя свою вину,
За процедурой похоронной
Словно