Любовь распята. Я должен жить. Иван Державин
кудрявого оказалось как раз у ее промежности. Урча от удовольствия, он стал водить лицом по внутренней стороне ее ляжек и ложбинке между ними. Надя вцепилась обеими руками ему в волосы и сумела оттолкнуть его голову к дверце. Он начал недовольно попискивать, а когда она, освобождая прижатую ногу, рванулась всем телом и нечаянно двинула его локтем в глаз, он прямо-таки завизжал по-поросячьи.
– Молодец, Надюша! Бей их, насильников. Не доставайся никому, только мне одному.
Укушенный за палец разъяренный Рыжий ударил Надю по лицу, развернул ее голову и вдавил вниз своего живота. Затем он накинул ей на затылок заднюю полу жакета вместе с блузкой. Зубами он оторвал от блузки клок и стал перевязывать кровоточащий палец.
– Ну, падла, ты мне дорого за него заплатишь, – пригрозил он. – Живой я тебя не выпущу.
Он расстегнул на ее спине лифчик и, просунув руку, больно ущипнул грудь. Ее руки, которые она тщетно пыталась высвободить, он придавил локтями, а животом еще сильнее прижал ее голову к коленям. Она и так задыхалась от запаха бензина, а тут совсем стало нечем дышать.
– Тихо! – приказал Стас. – Пост ГАИ. Уложите ее на пол и следите, чтобы не пикнула.
Она, как рыба, втягивала носом воздух и молила бога, чтобы милиция остановила машину. «Господи, спаси меня и помилуй, – шептала она. – Зачем я поехала с ними? Что скажу я маме?» Костю она даже в мыслях боялась упоминать, чувствуя свою вину перед ним.
Она не представляла, куда ее везут, но осознавала, что ее там ожидает ужасное.
Однако это началось раньше.
– Кролик, проверь, нет ли у нее течки, – сказал Стас кудрявому.
Для того эти слова стали сигналом к действию. Он тут же приподнял подол ее юбки, прорвал ногтем колготки и, сдвинув перемычку трусиков, вонзил указательный палец в межножье девушки.
От режущей боли у Нади вырвался пронзительный вопль, тело ее подпрыгнуло и забилось, словно в припадке. Лежа на ней. Кролик хохотал и всеми силами удерживал внутри ее палец, цепляя его за скользкие стенки щели. Не в силах пересилить боль, она перестала сопротивляться и затихла.
Наконец Кролик вынул палец, поднес его к глазам и опять зашелся в смехе.
– О, ё-моё, что я наделал? – проговорил он, подражая герою рекламного ролика. – Кажется, я ей целку сломал.
– Во дает, падла. Пальцем что ли? – удивился Рыжий.
– Вот этим. Видишь кровь?
Машина вильнула и остановилась. Стас повернулся к ним, глаза его бешено сверкнули. Его ладонь молотком пригвоздила голову Кролика к спинке сиденья.
– Если ты до нее еще раз дотронешься, я тебе муде вырву, понял? – прошипел он.
– Тогда держи ее сам, – огрызнулся тот, отпуская Надю.
Поспешил убрать руку, истязавшую Надину грудь, и Рыжий. Она быстро вынула изо рта кляп, жадно вдохнула несколько раз воздух и, повернувшись к Кролику, ударила его по щеке.
– Гадина, – сказала она с отвращением. – Выпусти меня сейчас же.
Он бросил взгляд