Шаги навстречу. Кевин Милн
нет, конечно! – восклицает Эмили. – Просто… с учетом обстоятельств… и давайте не забывать, что перемены всем пойдут на пользу. Поэтому пусть ситуация и не идеальная, но, по крайней мере, на выходных мы будем все вместе.
– Точно! – вторю я, стараясь, чтобы ради детей в голосе звучала уверенность. – На все выходные, когда я только смогу вырваться. – Я смотрю на Бри и спрашиваю: – А почему ты это спросила, милая?
Она пожимает плечами:
– Не знаю. Просто удостовериться.
Эмили подсаживается к Бри поближе, обнимает дочь:
– Бризи, год на самом деле был не из легких, и неприятности не могли не сказаться на нас с папой. Но мы очень сильно любим друг друга. Поэтому, кроме здоровья Энн, не стоит ни о чем тревожиться.
Бри кивает в знак понимания, но я не уверен, что она «купилась».
– Что ж, ладно. – Она на минуту задумывается, а потом продолжает: – Новый вопрос. А ничего, что Энн будет так далеко от дома, когда появится для нее сердце?
Я смотрю на Кейда, которому становится немного не по себе. Ему всегда непросто вот так мимоходом говорить о сердцах. За словами сестры скрывается откровенная правда, которую он в полной мере осознал лишь недавно: донорское сердце «появляется» только тогда, когда его хозяину оно больше не нужно. Несмотря на то что он настоящий одиннадцатилетний «мужик», ему явно не по себе от этой мысли.
– Врачи уверяют, что ничего страшного, – объясняю я. – У Энн постоянно находится пейджер. И если нам поступит сигнал… когда нам поступит сигнал – нам просто будет необходимо за пару часов добраться до больницы. Кэннон Бич от нас всего в 120 километрах, у нас есть даже запас времени. В большинстве случаев донору искусственно поддерживают жизнедеятельность, и до нашего приезда забор сердца производить не станут. В худшем случае, если возникнет необходимость, за Энн пришлют машину «скорой помощи». Но врачи уверяют, что польза от отдыха на побережье океана во много превышает риск того, что Энн будет находиться не так близко от больницы.
От меня не ускользает, как Кейд непроизвольно морщится, когда я говорю «забор», как будто мы рассуждаем о сборе овощей на огороде.
Повисает молчание, потом Эмили негромко произносит:
– Кейд, тебя что-то волнует? Рассказать не хочешь?
– Об Энн думаю. Иногда она действует мне на нервы и все такое, но… я все же надеюсь, что с ней все будет хорошо. – И тут же задает вопрос: – Мам, с ней же все будет хорошо, правда?
Глаза Эмили вновь наполняются слезами. Она на секунду опускает глаза, потом смотрит на сына.
– В жизни, Кейд, ничего гарантировать нельзя. Поэтому и я не могу ничего обещать. Ситуация не безнадежная, но и радужной ее тоже не назовешь. – Она замолкает, чтобы собраться с мыслями. – Энн понимает все возможные последствия и изо всех сил пытается справиться с трудностями. Скажу тебе одно: я не хочу потерять дочь. Приходится надеяться, что где-то ждет сердце, которым будет