Приваловские миллионы. Золото (сборник). Дмитрий Мамин-Сибиряк
внушительной наружности принес в кабинет поднос с двумя кружками и несколько бутылок вина; Половодов явился вслед за ним и сам раскупорил бутылку шампанского. Отступив немного в сторону, лакей почтительно наблюдал, как барин сам раскупоривает бутылки; а в это время дядюшка, одержимый своим «любопытством», подробно осмотрел мебель, пощупал тисненые обои цвета кофейной гущи и внимательно перебрал все вещицы, которыми был завален письменный стол. Он переспросил, сколько стоят все безделушки, пресс-папье, чернильница; пересматривал каждую вещь к свету и даже вытер одну запыленную статуэтку своим платком. Половодов охотно отвечал на все вопросы милого дядюшки, но этот родственный обыск снова немного покоробил его, и он опять подозрительно посмотрел на дядюшку; но прежнего смешного дядюшки для Половодова уже не существовало, а был другой, совершенно новый человек, который возбуждал в Половодове чувство удивления и уважения.
– Для чего вы хлопочете, Александр Павлыч, – скромно заметил Оскар Филипыч, принимая от Половодова бокал с игравшим веселыми искорками вином.
– Для вас, дорогой дядюшка, для вас хлопочу: вы мне открыли глаза, – восторженно заявил Половодов, не зная, чем бы еще угостить дорогого дядюшку. – Я просто мальчишка перед вами, дядюшка… Частицу вашей мудрости – вот чего я желаю! Вы, дядюшка, второй Соломон!..
В половодовском кабинете велась долгая интимная беседа, причем оба собеседника остались, кажется, особенно довольны друг другом, и несколько раз, в порыве восторга, принимались жать друг другу руки.
– Ну-с, Оскар Филипыч, расскажите, что вы думаете о самом Привалове? – спрашивал Половодов, весь покрасневший от выпитого вина.
– Привалов… Гм… Привалов очень сложная натура, хотя он кажется простачком. В нем постоянно происходит внутренняя борьба… Ведь вместе с правами на наследство он получил много недостатков и слабостей от своих предков. Вот для вас эти слабости-то и имеют особенную важность.
– Совершенно верно: Привалов – представитель выродившейся семьи.
– Да, да… И между прочим, он унаследовал одну капитальнейшую слабость: это – любовь к женщинам.
– Привалов?!
– О да… Могу вас уверить. Вот на эту сторону его характера вам и нужно действовать. Ведь женщины всесильны, Александр Павлыч, – уже с улыбкой прибавил дядюшка.
– Понимаю, понимаю, все понимаю!
– Только помните одно: девицы не идут в счет, от них мало толку. Нужно настоящую женщину… Понимаете? Нужно женщину, которая сумела бы завладеть Приваловым вполне. Для такой роли девицы не пригодны с своим целомудрием, хотя бывают и между ними очень умные субъекты.
– Понимаю, понимаю и понимаю, дорогой Оскар Филипыч.
– И отлично! Теперь вам остается только действовать, и я буду надеяться на вашу опытность. Ведь вы пользуетесь успехом у женщин и умеете с ними дела водить, ну, вам и книги в руки. Я слышал мельком, что поминали Бахареву, потом дочь Ляховского…
– Послушайте,