Космобол. Отборочный матч. Лео Бикан
вдалеке фабричная сирена. Скоро вернутся наши родители. Простившись, мы разошлись по домам.
Я пользуюсь экспресс-маршрутом – трубой, что ведёт на мою улицу, прямо в нижний сектор. Обожаю её… Потому что падаешь с сумасшедшей скоростью!
– Ю-ю-ю-юх-у-у-у-у!
Я кубарем вылетел наружу и шлёпнулся в двух метрах от нашего сада. В старые времена это была канализационная труба… Но об этом лучше не думать.
Сад – это так, фигура речи. Кусок земли, на котором есть сломанный стул, а рядом клумба с двумя давно засохшими цветами. Сеньор Линготто запретил растения, потому что, по его словам, на полив уходит ценное время.
Что ж, он и в самом деле может отнять у нас всё, кроме одной малости: мечты о лучшей жизни. И вот в этом я как раз знаю толк.
4
Я вернулся домой и сразу упал на кровать, отведённую мне в уголке комнаты. Садиться за штрафное задание не было сил, настроение и без того прескверное.
– Ну почему я должен жить на этом убогом астероиде?!
Я сказал это вслух, не подумав, что дедушке с бабушкой меня слышно. Они живут с нами, год назад вышли на пенсию.
– Не унывай, Бико. – Бабушка села на уголок кровати и положила руку мне на плечо. Следом подошёл и дедушка:
– Когда-нибудь ты уедешь отсюда… Вот увидишь.
С недоумением я взглянул на него. Обычно все говорят, мол, нельзя тратить время на мечты о том, что за пределами астероида.
– Ты правда так думаешь? – спросил я, поднимаясь.
– Ну конечно! – улыбнулся дедушка. – Осталось собрать полтора миллиона галаксидолларов… Не так уж и много. И можно будет уехать.
– Хватит лишь на один билет, – произвел я быстрый расчёт. – А нас в семье пятеро.
– Нам уже поздно куда-то лететь, – вздохнула бабушка. – Вся надежда на тебя.
С ними не поспоришь, уж я знаю. Всегда хотят мне только лучшего, не думая о себе. Я обнял их крепко-крепко.
– Если однажды я выберусь с Валуна, никогда о вас не забуду, – поклялся я, и на долю секунды мне показалось, что всё так и будет.
В дверях появились папа и мама, и я, глядя на них, понял: мы застряли в этой дыре на всю оставшуюся жизнь.
– У меня все косточки ноют! – бросил папа, положив шлем на вешалку. – В цеху машины поломались, но сеньор Линготто не хочет их менять. Вот и работаем за двоих!
Отец отвечает за погрузку товара, работа у него очень тяжёлая. Да, её мог бы делать робот, но у сеньора Линготто полно дешёвой рабочей силы.
Поцеловав меня в лоб, мама разулась. На фабрике она работает дизайнером. Но когда всё, что вам поручают создавать, это гигантские ватные палочки, у людей талантливых возникает «нераскрытый творческий потенциал». И чтобы его хоть немного раскрыть, мама украшает свою одежду всякими крутыми штучками.
– Как прошёл день? – спросил папа, садясь рядом со мной.
– Лучше я промолчу.
Вспоминать о стражах беспорядка мне лишний раз не хотелось.
Отец похлопал меня по спине и включил гологравизор, чтобы хоть