Медуза. Роман. Евгений Арсюхин
срочно. У нас просьба…
– Вы, наверное, недавно у нас, существуют определенные нормы…
– Но…
Люда! Люда, блин! Люда, блин!
– Галина Ивановна, я вам перезвоню.
– Галина Викторовна.
– Перезвоню. Викторовна. Галина.
– Перезвоните!
Паша уронил трубку на аппарат. Уронил голову на руки. Паша потерял лицо. Паша тут же перезвонил Люде.
– Ты что трубку не берешь?
– Работа…
– У меня тут такая ржака! Ты прикинь. Получила тапки по интернету, ну те, помнишь, ты еще не хотел.
– Люд, а…
– Нет, ты прикинь, бабка приносит, ну я доставку на дом заказала, бабка приходит такая ржачная, говорит, а что у вас в посылке? А я говорю – ну давай посмотрим. Она такая – у, ну это для шлюх. Я под столом только в себя пришла. Тебе долго еще?
– День начался только.
– «Начался только». Зануда! Ладно, я к дефкам поехала.
Паша сходил во дворик. Вот черт. Осень наступала – она еще не проникла сюда, в каменный колодец, но успела тронуть листву деревца, примостившегося у противоположного подъезда.
– А что это, кстати, за дерево? Орешник, осина? – мутно рассуждал Паша, выкуривая вторую сигарету.
Надо было идти к Руслану.
– Руслан, а Руслан…
– Что такое?
– Я, похоже, не донес до орловских коллег твое поручение.
– Не доносят пиджак до дыр. Затроллила тебя Галя? Ладно, слушай, как надо.
Руслан играючи взял аппарат. Руслан изящно примостился на краю стола. Ловко поставил агрегат на громкую связь. Он делал все весело и красиво. Его черные прилизанные волосы блестели в лучах вечных, даже днем горящих, офисных ламп.
– Галя?
– Руся? – на том конце провода забулькало, что означало крайнюю степень лояльности бальзаковской дамы к выдающемуся представителю молодого поколения.
– Галя, утренник!
– Поняла! Это про то же, про что ваш теленок звонил?
Паша почувствовал, как загорелись щеки.
– Это наш новый сотрудник. Его надо любить. И он полюбит тебя.
– Нам тебя достаточно!
– Никогда не говори «достаточно».
Руслан торжествующе бросил трубку. Он был похож на певца Сюткина в годы, когда «оранжевый галстук» он исполнял еще с огоньком и периодически забывал слова.
– Утренник? – спросил Паша.
– Детский, ага.
Паша вернулся за стол. Принялся изучать поручение по «Сапожку». Никакой конкретики – ну, столько-то магазинов. Ну, такой-то охват рынка в Орле, еще где-то. К вечеру Паша выучил папку с «Сапожком» наизусть.
Под вечер, часов с 16-ти, в офисе начиналось томление. Народ поглядывал на часы. Над каждой дверью висели часы, и, чтобы лицезреть стрелки, достаточно было поднять голову. Однако же поднимать голову слишком часто считалось неприличным. Трусливых выдавали едва заметные движения шей и белков глаз в сторону часов. Смелые и продвинутые решали проблему радикально. Вот,