Сеть. Алгебра Слова
в палатке никого не было, рюкзаки вынесены. Коростылев протянул ей железную банку из-под консервов, наполненную горячим чаем.
– Пора двигаться, – напомнил ей.
Катя послушно отпивала жидкость маленькими глотками и пыталась держать тяжелые веки открытыми.
Красота рассвета в горах была необыкновенной, Катя вертела головой по сторонам, стараясь запечатлеть увиденное в памяти. Сияние от солнца словно плавило блеклый шелковый платок, которым укутывалась на ночь земля. Цветочные луга в предгорьях загорались разноцветными нежными красками, небо прояснялось ярким голубым оттенком. Неприметные серые и коричневые камни, выделявшиеся на фоне травы и кустарников, приветливо подставляли свои бока под теплые лучи и отливали краснотой. Коростылев с Сергеем, заметив Катин восхищенный взгляд, переглянулись и неслышно рассмеялись.
Сергей затер подошвой начерченную на земле очередную схему расчетов пути и затоптал остатки костра, отшвыривая угли в траву. Коростылев ловко собрал палатку, свернул ее и привязал к рюкзаку. Трое мужчин, сидевшие на камнях, поднялись и подхватили свои рюкзаки.
– Где мои наушники? – хлопая себя по карманам, спросила Катя.
Сергей вытащил их из своего кармана и протянул ей. Заботливо поправил лямки Катиного рюкзака. Подергав, немного подтянул их.
– Нормально?
– Конечно, нормально. Всю жизнь ходила с таким грузом по горам. Вот как родилась с рюкзаком, еле вытащили. Врачи так удивились: высовывает голову маленькая девочка и говорит: «ребята, подсобите, рюкзак застрял». Извлекли мне рюкзак, и я сразу пошла, и пошла, и пошла, – кивала головой Катя. – До сих пор не дойду никак!
Русоволосый мужчина, искоса наблюдавший за нею, неожиданно для всех разразился отрывистым, заразительным смехом.
– А… Один не немой, все-таки. Неплохо, – продолжала ворчать Катя, доставая плейер и присоединяя к нему наушники. Следом зашелся от смеха и второй мужчина. – Ага, и второй. Родник был, лучше бы побрились. Хожу тут с вами, точно с обезьянами. По горам, по долам…
Ничего смешного нет. Если бы Музыкант увидел меня, у него бы сердце разорвалось от жалости ко мне! И его гитара с фузом тоже бы расстроилась!
Захохотали все.
Шли целый день без отдыха и привалов. Ближе к закату Сергей остановился. Расчистив ногой небольшую площадку земли, вновь изрисовал ее стрелками, подсчитывая расстояние. Коростылев с тревогой наблюдал за ним.
– Ничего не понимаю, – пожал плечами Сергей. – Мы должны быть на месте…
– На месте, – всплеснула руками Катя. – А на месте что? Может, дворец должен быть? Доставай палатку, будем жить в ней.
Коростылев нервно закурил, сосредоточенно проверяя схему и пересчитывая за Сергеем. Катя стояла рядом, от злости пиная колючий куст и рассматривая платообразную местность. Виднеющаяся гряда гор задерживала осадки на наветренной стороне и пылала в подножии пестрыми лугами, точно яркими коврами. Чуть правее горный хребет издалека казался умирающим сероватым