Дитя мое. Дэвид Льюис
он должен заехать в школу. Надо будет обсудить успеваемость и поведение Натти. Лаура согласно кивнула головой. Женщина взглянула в свой блокнотик.
– Значит, продуктовый магазин, «Биллз Хардваре» и «Уолмарт», – прикусив губу, произнесла она. – Сколько денег можно потратить в этом году на цветы?
Каждый год землю вокруг дома обсаживали однолетними растениями, которые цвели летом.
– На твое усмотрение, Лаура.
– Denki… Спасибо.
Она покраснела.
Несмотря на долгие годы знакомства, Джек до сих пор находил ее застенчивость очаровательной.
– Я вот еще о чем подумала…
Лаура принялась излагать свои мысли насчет висячего сада перед домом.
– Пришла пора высадить новый. Тот, что у нас сейчас, я сажала еще тогда… давно…
– Замечательно, – согласился Джек. – Оставляю это на твое усмотрение.
Повернувшись на стуле, Лаура выглянула в щелку, не видно ли Натти поблизости, а затем плотно прикрыла дверь. Начиналась «приватная» часть разговора.
Подавшись вперед, Джек ввел няню в курс вечернего разговора с Натти, опустив, впрочем, то, кого девочка хочет видеть в качестве его жены.
Когда он умолк, Лаура на секунду закрыла лицо ладонями, а потом сказала:
– Это случилось вчера на детской площадке… – начала она свое печальное повествование.
Там играли одноклассницы Натти в сопровождении своих мам. Все было хорошо до тех пор, пока воспитанница не стала называть ее мамой. Не желая ставить девочку в неудобное положение, Лаура ей подыграла, но по дороге домой тактично объяснила, что, хотя она польщена, мамой Натти она не является, поэтому называть ее так девочке не следует.
Натти, казалось, восприняла ее слова спокойно, но по мере того, как день клонился к вечеру, начала выказывать признаки недовольства. Перед уходом Лаура попыталась с ней поговорить, но Натти отбросила все ее доводы.
– Не думаю, что это уж слишком ее тревожит, – сказал Джек.
– Надеюсь, что так оно и есть.
Лаура снова поправила чепец. Джеку вспомнились оброненные Натти вечером слова: «И она симпатичная, правда, дядя Джек?»
В прошлом внешний вид Лауры, ее одежда и отсутствие следов косметики на лице часто становились поводом посудачить, особенно в те дни, когда к нему в гости приезжала Сан. В свои двадцать девять лет Лаура Маст до сих пор не была замужем. В одежде она придерживалась традиций бичи-амишей: носила длинные невзрачные платья различных оттенков, а медового цвета волосы, расчесанные посередине на пробор, стягивала на затылке в тугой узел и покрывала особым «молитвенным» головным убором, по форме напоминающим чашу. Лаура называла его Kapp. В определенном смысле это было символом той размеренной жизни, которую вела Лаура. Словно свобода движений была ей строго воспрещена.
Впрочем, несмотря на всю свою скромность, платье не могло скрыть женственную округлость ее фигуры. Что же до ее красивых карих глаз, то они завораживали