Чёртов психоаналитик. Кристина Кутузова
клептоман? Вор бы забрал обе, – какой смысл в одной.
– Может, как трофей?
– На знакомого нам героя мало похоже. Психологический портрет составлен?
– Наши эксперты не справляются. Слишком мало данных.
Мужчина еще раз взглянул на бумаги с заключением. Жертва – Валентина Михалкова, тридцать два года, глава холдинга компании отца. Последний раз видели на светском вечере в честь десятилетия фирмы. Ушла незаметно для всех, найдена уборщицей в своем кабинете с утра мертвой. Ножевое ранение в грудь, – довольно жестоко, – так убийца прежде не поступал. На записи с камеры коридора только она, заходящая в кабинет. Ни следа взлома или монтажа. Никого не было – вот и всё.
Казалось, разрешить такое дело невозможно. На этого маньяка нет даже психологического портрета, – такого на его памяти вообще никогда не было. Но Бергман не привык сдаваться. И у него есть один знакомый, который справится с подобной задачей.
Утро вышло паршивым. Павел не сомкнул глаз, а потому четвертая кружка кофе в его руке спешно пустела. Предчувствие дурного давило на черепную коробку.
Несчастная девчонка спала в его гостиной, на его горячо обожаемом диване – дорогом, винтажном, – и мысль, что всё это было огромной ошибкой, становилась навязчивей. Но он не мог позволить ей сбежать, а потому всю ночь внимательно следил.
Спящая, она напоминала заблудшую нимфу или ангела, и белые спутанные волосы, прилипшие к её лицу, сливались с бледностью кожи, больше похожие на вены, по которым текла такая же белая кровь. Безумно странно, нелепо, неправильно. Такая, как она, просто не может быть одержимой.
Он наблюдал за ней из дверного проема кухни уже битый час и, когда терпение почти иссякло, она распахнула глаза. Безмятежное выражение сменилось испугом загнанного зверя, и она, вскочив с дивана, тут же рванула в прихожую.
– Стоять, – холодное лезвие коснулось горла, и девушка застыла на месте, едва успев вздохнуть, – назови мне хоть одну причину, которая убедит меня не убивать тебя прямо сейчас, – прошипел Волков ей на ухо.
– Павел Сергеевич? – пискнула она, – что происходит?
– Это ты мне скажи, – он поднес нож к её лицу, – узнаёшь?
– Это мой нож! Откуда он у вас? – она попыталась выхватить оружие, но мужчина лишь одернул руку и толкнул её в кресло.
– Ты убила им моего свидетеля.
– Что? Убила?
Павел еще раз оглядел её. Глаза, полные невысказанной обиды и боли. Она понимала, в чем дело, но бороться с этим не могла. И, кажется, ничего не помнила.
Тяжело вздохнув, он пригладил выбившуюся прядь и уселся напротив:
– Ладно. Как тебя зовут хоть, дурная?
– Дарья.
– Что ж, Дарья, – он нарочито выделил её имя, – расскажи, как ты докатилась до жизни такой?
Девушка забралась на кресло с ногами и обняла колени, от чего Волков невольно поморщился – такие манеры ему не нравились:
– Не знаю. Идиотская книжка, странные слова. Потом темнота, – она принялась кусать ноготь большого пальца, и ему до одури захотелось ударить её по руке, – очнулась утром на