Итан Маршалл и магический мир. Клим Руднев
Но это было совсем не так романтично, как ты, возможно, себе представляешь.
Я поднял бровь, заинтересовавшись.
– Я так понимаю, это что-то вроде интерната?
Кира кивнула.
– Да, но больше похоже на военную академию. Мы жили там с самого детства, до шестнадцати лет. Каждый день был расписан: утренние тренировки, занятия по магии, теория, практика… Иногда это напоминало бесконечный день сурка.
Она остановилась, задумавшись, словно вспоминая.
– Я помню нашего наставника, мастера Элана. Он был строгим, но справедливым. Прямо как твой отец, – глаза Киры сверкнули в полумраке, – Высокий, с седеющей бородой и глазами, которые, казалось, видели тебя насквозь. Он всегда говорил: "Сила – это ответственность. И чем больше у тебя силы, тем больше ты должен отдавать". В детстве я не понимала, что он имеет в виду, а теперь… Теперь понимаю.
– И как он вас учил? – спросил я, стараясь уловить детали.
Кира слегка улыбнулась.
– О, у него были свои методы. Помню, однажды он устроил нам испытание. Закрыл нас в тренировочном зале и сказал, что мы не выйдем, пока не сможем вместе создать защитный барьер. Мы тогда были совсем детьми, испугались очень сильно. Но это сработало. Мы научились работать в команде.
– Звучит как неплохой урок, – заметил я, хотя представить себя в подобной ситуации было сложно.
– Возможно. Но тогда я проклинала его, – призналась Кира, ее улыбка стала чуть шире. – А потом, когда нам исполнилось шестнадцать, пришло распределение. Нас раскидали по разным лагерям. Меня отправили сюда, чтобы сражаться с сущностями.
Я нахмурился, ощущая, как холодок пробегает по спине.
– И ты все это время здесь? Без перерывов, без отдыха?
Она кивнула, слегка пожав плечами.
– Таков наш долг. Сущности – угроза всему миру. Если их не остановить, все разрушится.
Я внимательно посмотрел на нее, чувствуя, как что-то внутри сжимается. Она не жаловалась, но в глазах я видел усталость, спрятанную за привычной твердостью.
– Знаешь, Кира, мне кажется, что ты заслуживаешь гораздо больше, чем эта вечная борьба. Ты говоришь о долге, но ведь ты же человек. Разве ты никогда не хотела просто… пожить для себя?
Она тихо вздохнула, и ее взгляд потеплел.
– У нас здесь не принято думать о себе. Мы живем для других. Для мира. Может быть, это не идеальный подход, но так принято.
Я помолчал, а затем решился спросить:
– Ты скучаешь по тем временам? По своему детству, друзьям из пансионата?
Кира посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнула тень грусти.
– Иногда. Но эти воспоминания стали размытыми, как старые картины. Есть только несколько лиц, которые я все еще помню. Например, моя подруга Лия. Она всегда была самой жизнерадостной среди нас. Всегда мне помогала, подбадривала. Однажды мы даже стащили вельм, который остался после застолья взрослых, и выпили пару кружек. Потом хихикали всю ночь.
– Вельм? – мне было сложно сдержать удивление.
Кира усмехнулась, а ее взгляд на мгновение стал задумчивым.
– Да,