Веря в сказку. Ольга Гутарёва
словно ржавым ножом по стеклу, голос:
– Ах ты, свинячья морда! А ну, проваливай! Тащите сюда этого мрачного засранца!
Затаив дыхание, Варя до боли в висках напрягает слух. Её глаза завязаны грязной косынкой, от которой пахнет потом и затхлостью. Варя осторожно двигает запястьями, но верёвки впиваются в кожу, не давая свободы.
Варя не знает, сколько прошло времени с тех пор, как её затащили сюда, но страх и напряжение грызут её, как голодные крысы.
Кажется, кого-то тащат по бетонному полу: эхом скребутся звуки, за ними поспевает шаркающая походка. Варя слышит глухой удар и шорох куртки.
Гнусный голос снова звучит, эхом разносясь по помещению, только теперь на более близком расстоянии от стула, на котором сидит Варя.
– Так-так-так, барыга. Вот тебя и отловили. Ну, чего притих? Обычно ты поразговорчивей.
Варя вздрагивает, когда кто-то сдёргивает с неё косынку. Она испуганно моргает и видит совсем близко от себя чье-то круглое лицо. Холодно-любопытствующий взгляд скользит по Варе, словно высчитывая каждый изъян. Варя тупо смотрит на жуткого парня с крашеными волосами, в свою очередь, тоже успевая сканировать его внешность. Его виски сбриты, кустистые брови сдвинуты к переносице. Ноздри с торчащими волосинками раздуты.
Парень отстраняется, и Варя замечает, что он невысокого роста.
– Точна эта? – вопрошает круглолицый.
Варя оглядывается. Помещение, в котором они находятся, напоминает заброшенный склад. Тусклый свет падает сквозь выбитые окна, рисуя на полу рваные тени. Высокий балочный потолок нависает, как мрачный свод, у стен громоздятся кучи хлама. В центре помещения вычищенное пространство, на котором сиротливо стоят облезлые стулья и круглый столик. В ржавой бочке горит мусор.
Но больше всего пугают люди. Странные, настороженные парни образуют полукруг, их взгляды прикованы к чему-то у пола.
Варя сглатывает, ощущая, как пересохло в горле.
На грязном бетонном полу, свернувшись калачиком, лежит побитый Барсук. Всё его лицо – сплошные синяки и ссадины. Пальцы, белые от напряжения, цепляются за грязную куртку, словно это может спасти его от боли.
Круглолицый снова обращает своё внимание на Варю, и та заставляет себя отвести от несчастного Барсука взгляд.
– Овечкина? – круглолицый глядит на девчонку с предубеждением.
Варя ошеломлённо молчит.
– Варвара Овечкина? – повторяет круглолицый.
– Развяжите меня, пожалуйста.
– Чё?
– Пожалуйста, развяжите меня. И верните мой пакет.
Барсук, лежащий на полу, едва заметно шевелится. Он приподнимает голову, и его взгляд, полный немого отчаяния, цепляется за Варю.
– Чё вякнула, овца?! – раздаётся раздражённый голос сбоку.
Круглолицый раздражённо взмахивает рукой, отрезая любые попытки влезть в беседу:
– Заткнись! Тебе слово давали?! Фильтруй хрюканину, чувырло! Горчаков, живо тащи сюда её мешок!
Парень, стоявший сбоку, мгновенно скрывается за спинами своих дружков, как