Блогер, чао!. Михаил Юрьевич Белозеров
когда его уже не могли видеть из управления, бросился под сенью деревьев и увидел Галину Сорокопудскую: она, как маяк, возвышалась над буйными кустами жимолости и так отчаянно семафорила оттуда, что всем было ясно, здесь замышляется преступление века!
Мать мой женщина! – досадливо скривился Мирон Прибавкин, схватил её за руку и не обращая внимание на вопли протесты, уволок в самую мрачную, дальнюю аллею, служившую управлению полигоном для отработки методов борьбы с вооруженной преступностью.
– Куда вы меня тащите?! – наконец взмолилась Галина Сорокопудская и с отчаянием вырвала руку.
И он узнал её. А-а-а! Боже! Всё было кончено! Комплекс неполноценности схватил его за горло железной хваткой и едва не убил: она была! Была центровой в сборной страны по волейболу, а именно этот вид спорта Мирон Прибавкин обожал и не пропускал ни одного матча, и конечно же, видел её упругую попку куда более чем в сексуальном ракурсе. «Опять слюни пускаешь!» – обычно кричала жена Зинка, когда он смотрел по телевизору женский волейбольный чемпионат. Вот почему я на неё запал, понял он, считай, по заочному знакомству, но теперь она на меня точно не взглянет!
– Вы ничего не понимаете! – шёпотом вскричал он на остатках гордости, воровато оглянувшись по сторонам. – Если нас увидят вместе!.. – он издал такой звук, как будто каркнула ворона, и сделал соответствующий жест по горлу большим пальцем, чтобы показать, насколько всё серьёзно.
– Я поняла, я поняла… – тотчас по-детски залепетала Галина Сорокопудская. – Я больше не буду… никогда не буду…
И приняла настолько покорный вид, что Мирон Прибавкин аж залюбовался, особенно его волновал её великолепный спортивный стан Дианы Милосской, будто нарочно созданный для того, чтобы его исследовать вдоль и поперёк, как прекрасную лунную поверхность, на которой якобы побывали американцы. Мирон Прибавкин так расчувствовался, что ему захотелось тут же прижаться к Галине Сорокопудской все телом и даже душой, однако он не знал, как незаметно преодолеть эти противоречия. Поэтому он взял себя в руки и сказал, нарочно официально, прочистив горло:
– Я буду заниматься со своей стороны, а вы обратитесь в частное борю розыска… – он снизу вверх просительно посмотрел в её прекрасные серые глаза, и сердце его проткнула большая цыганская игла, ему стало физически плохо, как если бы из него ушла вся энергия. Вот втюрился! – понял он, как мальчишка! – Пожалуйста, вам визитка, – подал он осторожно двумя пальчиками, нарочно держа её вытянутой рукой подальше от себя, словно Галина Сорокопудская была гадюкой со смертельным ядом.
– Сказать, от кого?.. – невинно заморгала ресницами Галина Сорокопудская, как кукла Барби.
– Не надо, – снова воровато оглянулся он, – там о вас всё знают, – добавил чрезвычайно таинственным голосом.
– Откуда?.. – так же чрезвычайно таинственно удивилась Галина Сорокопудская и произвела над Мироном Прибавкиным тот самый безотказный фокус с глазищами,