Кроник. Даниял Кантемиров
продолжил: – в натуре, ахи, только вживую можно как-то заиметь удачу, а то, если будешь так медлить, всех красивых девушек раздербанят.
– Чувак, не будь идиотом, возьми яйца в кулак и подкати к ней, ведёшь себя как крендель, – добавил Борисыч.
После пародирования драматических сцен начали зачитывать стихи:
Есть мир, он жив и вечен,
И сердце жаждет света и добра,
И верим мы: в лучезарности бесконечной
Сокрыта благодать Его, как кора.
Пылает сердце смелыми мечтами
И жаждет дел, неведомых уму,
И, размахивая пламенными крылами,
Пленяет духовную природу свою.
Автор Лейла
Сквозь толпу певучих голосов меня заворожила лишь она. Её стихи чудесны, как лёгкие лепестки роз, связывающие души. Каждое слово, как искорка, затронуло мой внутренний мир, распахивая неизведанные глубины чувств. Её губы шевелятся, наполненные страстью и нежностью, в каждом стихе таится целая вселенная, зовущая и вдохновляющая.
После окончания молодняк потихоньку начал расходится. И вот, собрав всю свою смелость, я подошёл ближе.
– Вот братка даёт, походу всё-таки вынул смелость из задницы, – сказал негромким голосом Латиф.
– Ты тоже думаешь, что она его сейчас жёстко бортанёт? – спросил Дауд.
– Мля, пацан чисто пошёл позориться, отошьет она его, игнорщица та ещё.
– Да мы знаем, Борисыч, хотим просто увидеть, как он облажается, – задорным тоном сказал Латиф.
Она одета в светло-летнее платье, а на запястьях блестят тонкие браслеты. Нежные цветы, вплетённые в причёску, добавляют ей загадочности и очарования. В платье она – поистине воплощение нежности и изящества. Неспешной походкой она шла к выходу.
– Привет, Лейла.
Моя рука слегка дрожала, когда я коснулся её плеча.
Она обернулась, и её радужная гримаса тут же стала серой и безразличной.
– Ты сегодня чётко выступила, это было… – и на этом моменте от волнения я забыл, что дальше говорить, а она всё так же смотрит на меня пустыми глазами и слово даже не обронила. Хотя нет, она сказала одно слово:
– Хмм, примитивщина.
Развернулась и пошла дальше.
Как же было обидно и больно на душе, моя самооценка и чувство собственного достоинство пали ниже некуда, может, даже ещё ниже.
Я простоял ещё несколько минут, смотрел, как растворяется её силуэт в ночи, а мои друзья медленным шагом пошли в сторону парка. Я сказал, что догоню их, если что.
Но вдруг мне в голову пришла «гениальная» идея, которая могла сработать, место и сценарий как раз подходили для реализации этого плана.
Я догнал своих кентов.
– Пацаны, вы должны мне по-братски помочь.
Латиф сразу подколол:
– Помочь тебе подать мужское плечо? Ты еще не настрадался, наш Ромео?
Дауд и Борисыч начали ржать как не в себя.
Родригез и Латиф поинтересовались, чем они могут помочь.
Я им рассказал,