Черный-черный человек. Владимир Евгеньевич Лазовик
как утверждала Катя? Или что-то большее? Что-то таинственное и зловещее…
Дом встретил меня тишиной и темнотой. Родители, как обычно, задерживались на работе. Я прошел в свою комнату, бросил рюкзак на пол и включил настольную лампу. Желтый свет залил комнату, но не смог разогнать чувство тревоги, которое не покидало меня с тех пор, как мы услышали шепот в лесу.
Я переоделся, умылся, но уснуть никак не мог. Мысли роились в голове, словно назойливые мухи. Шепот… Что это было? Почему он так меня беспокоит? Я снова и снова прокручивал в памяти запись, пытаясь разобрать хоть какие-то слова, но тщетно.
Внезапно, мне показалось, что я слышу шепот снова. Но на этот раз он доносился не из диктофона, а… откуда-то из-за окна. Я замер, прислушиваясь. Тишина. Может, показалось?
Я подошел к окну и выглянул на улицу. Ночь была темной и безлунной. Фонарь у дороги тускло освещал пустой двор. Ничего необычного. Но тут мой взгляд упал на соседний дом. Мне показалось, или там, в тени старой яблони, мелькнуло что-то темное? Какая-то тень, слишком большая и неправильная для дерева.
Я напряг зрение, пытаясь разглядеть, что это такое, но тень исчезла. Снова показалось? Я потер глаза, уговаривая себя, что это просто игра света и тени, усталость и разыгравшееся воображение.
Но тут шепот вернулся. На этот раз он был громче, отчетливее. Он словно звучал прямо у меня в голове, обволакивая сознание, проникая в каждую клеточку тела. Я не мог разобрать слов, но чувствовал, что шепот полон злобы и… отчаяния?
Мне стало страшно. Не просто страшно, а по-настоящему жутко. Я зажмурился, пытаясь прогнать наваждение, но шепот не исчезал. Он становился все громче и громче, заполняя собой все вокруг.
Я резко распахнул окно, словно надеясь, что свежий воздух прогонит этот кошмар. Но это не помогло. Шепот продолжал звучать, и теперь к нему добавился еще один звук – тихий, скребущий звук, словно кто-то царапал когтями по стеклу.
Я выглянул в окно, но ничего не увидел. Только темнота, непроглядная, давящая темнота, и этот сводящий с ума шепот, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно…
Вцепившись руками в подоконник, я вглядывался в ночную тьму. Шепот пульсировал в висках, отдаваясь гулким эхом в груди. Скребущий звук усилился, теперь он напоминал не просто царапанье, а настойчивое скрежетание, словно кто-то пытался проникнуть внутрь, прорваться сквозь стекло. Но я ничего не видел. Лишь черноту, плотную, вязкую, как смола.
Казалось, сама ночь сгустилась перед окном, обретая форму, жизнь. Тьма дышала, колыхалась, протягивала ко мне свои невидимые щупальца. Я пытался разглядеть хоть что-то, хоть какой-то знакомый силуэт, но перед глазами все плыло, распадалось на бесформенные пятна.
И вдруг… что-то мелькнуло прямо перед моим лицом. Не тень, не блик, а что-то более плотное, материальное. Что-то темное, блестящее, словно огромный глаз, на мгновение открывшийся в бездне ночи. Я не успел ничего понять, ничего сообразить, как…
Рама окна с оглушительным грохотом захлопнулась прямо перед моим носом. Я едва успел отпрянуть, чтобы не остаться без