Черный-черный человек. Владимир Евгеньевич Лазовик
как их расшифровать. Буквы были знакомыми, но в то же время искаженными, неправильными. Они складывались в слова, но слова эти были мне незнакомы. Казалось, что Макс писал на каком-то древнем, забытом языке. Или на языке, которого вовсе не существует.
Я пробовал читать символы вслух, пытаясь подобрать к ним хоть какие-то созвучия, но все было тщетно. Я перерисовывал их на отдельный лист бумаги, пытаясь найти какую-то закономерность, но и это не помогало.
Чем дольше я смотрел на запись, тем сильнее становилось чувство тревоги. Мне казалось, что символы движутся, меняются местами, словно живые. И снова, как и прошлой ночью, мне показалось, что я слышу шепот. Тихий, едва различимый, но от этого не менее жуткий.
Я захлопнул дневник, отбрасывая его в сторону, словно это была ядовитая змея. Посмотрел на часы. Было уже поздно. Солнце давно село, и за окном сгущалась ночная тьма.
Страх подступил к горлу. Я боялся оставаться один в темной комнате. Боялся, что снова услышу шепот, увижу тень за окном. Боялся, что ночь принесет новые кошмары.
Я включил свет во всей квартире, взял с собой фонарик и лег в кровать, натянув одеяло до самого подбородка. Но уснуть не мог. Я лежал, прислушиваясь к каждому шороху, вглядываясь в темноту за окном, ожидая чего-то ужасного.
Свет, заливавший квартиру, не приносил облегчения. Он лишь подчеркивал пустоту и тишину, делая их еще более гнетущими. Я лежал в кровати, не смыкая глаз, и каждая минута казалась вечностью.
Сначала все было тихо. Только тикали часы на стене, да изредка потрескивали половицы под невидимыми шагами дома. Но потом… началось.
Сначала это был едва различимый шорох, словно кто-то водил пальцем по стеклу окна. Я затаил дыхание, прислушиваясь. Шорох повторился, теперь он был громче, настойчивее. Я попытался убедить себя, что это просто ветер играет ветками деревьев, но не получалось. Слишком уж отчетливым был звук, слишком… целеустремленным.
Потом появился шепот. Сначала он был таким тихим, что я не был уверен, слышу ли я его на самом деле, или это просто звон в ушах. Но постепенно он становился громче, настойчивее, заполняя собой все вокруг. Он словно исходил отовсюду и ниоткуда одновременно, обволакивая меня, проникая в мозг, нашептывая что-то невнятное, но от этого не менее пугающее.
Я попытался закрыть уши руками, но это не помогало. Шепот звучал у меня в голове, словно кто-то поселился внутри меня и пытался донести до меня какую-то страшную весть.
Я резко сел в кровати, оглядываясь по сторонам. В комнате было пусто, но мне казалось, что в тенях по углам кто-то прячется. Кто-то темный, бесформенный, наблюдающий за мной.
Я снова посмотрел на окно. И замер. Там, за стеклом, в ночной темноте, что-то двигалось. Это была не просто тень, не игра света и тени. Это была фигура. Высокая, худая, с неестественно длинными руками. Она стояла неподвижно, словно вслушиваясь в шепот, который, казалось, исходил от нее.
Я не мог разглядеть лица, оно было скрыто в тени, но чувствовал на себе ее взгляд. Холодный, пронизывающий взгляд, от которого кровь стыла в жилах.
И