История философской мысли Беларуси. Г. И. Малыхина
эксперимент оказался опосредованным и социальным экспериментом, развернувшимся в советской части Беларуси, а затем после воссоединения продолжившимся на всей территории страны. Он фактуально позволяет удостовериться в роли и возможностях институализированных действий в процессах государственного и национально-культурного строительства, развития этнического сознания народа.
Импульс, сообщенный деятелями национального движения процессам белорусского возрождения, оказался не только воспринят, но и получил масштабную государственную поддержку со стороны новой власти – руководства БССР. В выработке своей национальной политики и практических действиях оно исходило из известной резолюции X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», указавшей на великодержавный шовинизм как главную угрозу делу становления нового общественного строя. В связи с этим подчеркивалась необходимость добиваться доверия ранее угнетенных наций, развития на их родном языке органов власти, суда, курсов и школы как общеобразовательного, так и профессионально-технического направления, культурно-просветительских учреждений, прессы, театра и т. д.[74] Суть политики «коренизации» населения заключалась в трансляции средствами национальных языков и культур интернациональной доктрины большевизма.
Исходя из этой идеологической установки, в Белоруссии было объявлено о развертывании политики всеобъемлющей белорусизации страны. Ее «точкой отсчета» принят июль 1924 г., когда пленум ЦК КП(б)Б утвердил широкую программу национально-культурного возрождения. Эту программу предполагалось осуществить быстро, в духе максималистских иллюзий того времени. Однако вскоре пришло понимание всей сложности, многогранности проблемы – начинать ее решение приходилось практически с нуля. Усугублялась она и тем, что в начале 1919 г. значительная часть белорусской территории отошла к РСФСР, а возвращалась она затем по частям – в 1924 и 1926 гг. Укрупнение страны породило новые и неожиданные проблемы: необходимость переубедить русифицированное население в важности возрождения белорусской культуры и языка. Многие «новые белорусы» отказывались признавать свои этнические корни, но вместе с тем и не идентифицировали себя с русскими, предпочитая быть просто «тутэйшымі»[75]. Нигилистические настроения по отношению к политике белорусизации были свойственны и для многих «ответственных работников», особенно Гомельской и Витебской губерний, подвергшихся наибольшей русификации, хотя белорусы составляли там до 70 % населения[76].
Данные факты красноречиво свидетельствуют о степени диффузности этнического самосознания белорусов и нетривиальное™ задачи, за решение которой взялась новая власть. По мере уяснения ее глубины и сложности приходило понимание того, что опыт и знания вынужденной эмигрировать значительной части национальной интеллигенции могут оказаться весьма полезными. На основании
Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898–1988): в 10 т. Т. 2. 1917–1922. М., 1983. С. 366.
Там же. С. 203.