Драконов не кормить!. Ирина Вадимовна Лазаренко
облике, с таким видом, словно весь вечер мечтал там оказаться и очень рад, что добренькие эльфики наконец отведут его туда.
Илидор шёл к замку на полшага впереди троих сподручников, сунув руки в карманы, тихонько напевая под нос нечто бравурное и бессловесное.
Сторонний наблюдатель мог принять Илидора за ещё одного эльфа, притом скорее похожего на Ахнира, чем на этих троих. В человеческом обличье золотой дракон был грациозен, скуласт, подтянут и золотоволос – чисто эльф, разве что ростом ниже, с человека. Глаза – золотые, каких никогда не бывает у людей. У эльфов, правду сказать, тоже не бывает, но другие необычные оттенки радужки встречаются у них часто, вот у того же Ахнира, к примеру, глаза чёрные с яркими оранжевыми полосами – как будто языки пламени облизывают уголь.
Но со второго взгляда становится ясно, что Илидор – не эльф. Он ниже ростом, крепче, коренастей тонкокостных тощих эльфов, взгляд у Илидора совсем другой – прямой, живой, пытливый. И уши самые обычные, разумеется. А если присмотреться очень-очень внимательно, то можно понять, что две короткие полы плаща, свисающие из-под гривы золотых волос, – это крылья, хотя их легко принять за самый обычный непромокаемый плащ дурацкого кроя.
Сподручников, разумеется, не мог обмануть бодрый вид Илидора. Все драконы боятся машин и ненавидят их: в Донкернасе делали всё, чтобы панический ужас закрепился в драконышах с первых лет жизни, а истории старших драконов про войну с гномами и с их разумными машинами раздували этот страх, как пожар.
Илидор стал напевать громче, чтобы заглушить шершавую жуть, нарастающую в животе.
Нет, машины хуже пожара – это постоянное, выматывающее душу ожидание пожара, который неминуемо нагрянет и с рёвом выжрет всё, что тебе дорого.
И тебя тоже выжрет. Оставит лишь слабо дымящуюся пустую шкурку.
– Интересно, кто придумал, будто огонь не может убить дракона? – весело трепались за его спиной сподручники.
Как будто подслушали мысли Илидора, как будто вытащили из его головы неожиданно сформировавшуюся там связку «машина – всепожирающий огонь».
Когда дракон видит машину, у него слабеют руки и ноги, леденеет хребет, почти отнимается голос – даже если машина не делает с драконом ничего плохого. Даже если она ничего не делает, а просто стоит в своём домике – машинной комнате, холодной, гулкой, воняющей смазками и маслами, с бесконечно высоким потолком, крошечными окнами и недвижимым воздухом. Голова дракона сама додумает всё остальное: как вот-вот схлопнется потолок, двинутся к нему машины, растопят в себе душные запахи масла, стальные валики стиснут ногу, холодные спицы вопьются в плечи – словом, голова дракона непременно придумает, почему даже при виде машины ему должно сделаться дурно, и почему потом будет только хуже…
– Драконы бывают разные! Синие, белые, красные! – громко декламировал один из сподручников.
Илидору не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто это там веселится: гнусавый голос принадлежал прыщавому эльфу с длинными клочкастыми