Колчан калёных стрел. Евгений Лист
был, первым из лучших. Он через эти проклятые колодцы мотался столько раз, что я со счета сбилась, сыновей укачивая. Мы на золото, что ему Вервь за то лечение от своих щедрот отсыпала, дом резной выстроили, конюшню, коней купили. Коней… Коней, твою кикимору налево… – с дикой тоской в голосе повторила Зоряна.
Ясна мгновенно стекла со стула, села перед Зорей на грязный пол, взяла подругу за руки. Лешак вцепилась рыжей в ладони, всхлипнула. Пробормотала глухо: «Это ж я мальчиков верхом учила…» Замолчала и уставилась сквозь Огняну. По щекам у нее ливнем хлынули слезы.
– Осуждённых волшебные не лечат, Огняна, – неожиданно жестко сказала Яся. – И детей, от тяжких хворей умирающих, тоже. И не учат ненашинских лекарей травничеству. И не сеют семена волшебных растений, что могут сойти за неволшебные. Ничего из того, что века назад обещано было. Лекарей сюда отправляет Вервь и только к богатым, очень богатым. Деньги с них получает огромные, и когда бы только деньги! А с лекарей клятву берет, чтоб в тайне все держали. Или правды им не говорит, особенно, пока горячи да молоды и во всё верят.
– Но душегубы… – начала Огняна, чувствуя, как жаркий протест сдавливает грудь. – Они…
– Нет, что ты, – поспешила уверить её Ясна. – Вервь же себе не враг. Душегубы, если узнают, с чем лекари ходят, с чем послы – они Вервь на ниточки распустят. Их работа честная. С ними тоже лекарей посылают иногда – других. Которые не замарались ещё. И всё крыто…
Это был удар – сильный, болезненный.
Ради колодцев ифриты, не договорившись с великим князем Игорем, затеяли войну. У них не было своих путей к ненашам.
Ради колодцев сгорели города и деревни. Для великого благого дела, что должны нести в неволшебный мир лекари и душегубы.
Ради колодцев Огняна хоронила друзей в мёрзлой земле. Чтобы к склавинам по-прежнему шло всё лучшее, что есть у неволшебных.
Ради колодцев. Или ради богатств Верви?
Огняна не хотела верить. Не имела права. Она поднялась, упираясь рукой в стену. Посмотрела на притихших соседок.
Нет, конечно, нет. Даже если и правда, даже если и Вервь – всё было не зря. Не ради колодцев – ради жизни. Ифриты залили земли склавинов смертью. Колодцы или не колодцы, Вервь или великий князь – не важно. Война, Огнина война была о другом. О людях.
– Свободно! – прогудел противный голос той, что звалась Кариной.
Она показалась пороге ванной всё в том же прозрачном халате. Но теперь волосы у нее были чернее воронова крыла, лицо – белее снега, да и сама она без тины на лице оказалась писаной красавицей. Правда, злобной, что голодный барсук. И немедля с визгами прицепилась к Ясне:
– Яся! Кто снова мое масло брал? И свет мой в ванной вчера не выключил? И почему куревом тут так воняет – Теф, что ли, вернулся?
– Кариночка, ты такая умница, такая красавица, такая милая, такая ласковая, – счастливо заулыбалась Яся и радостно захлопала ресницами. – Смотрю на тебя – аж сердце радуется.
– Пошла ты, – буркнула Карина, но чуть тише, опасливо покосилась на Зоряну, будто та её сейчас ударит.
– Иду